После упоминания о связи Озера с языческими временами, что-то очень знакомое, и уходящее в ранее детство, заставило почти до физически ощущаемой боли заныть то место, где обычно знающие люди располагают душу. Лада попыталась мысленно «ухватиться» за эту боль, и вытащить её из закоулков памяти, чтобы понять, что же именно не даёт покоя, и старается вырваться наружу. Но опять ничего из этих стараний не вышло, и хотя и очень этого не хотелось, но перед не желающей просыпаться до конца памятью пришлось пока отступить.
Глава шестая
Уже и соли пуд, и на двоих краюха хлеба
Всё было. Только нет тепла, взаимониманья нет
И не горит меж вами дружбы свет
С иным, наоборот, лишь несколько минут знаком
А веет от него весенним ветерком
И словно в солнечных лучах купаешься в общеньи
И прячутся тревоги и смущенье
И эта «химия», увы, нам не подвластна
Но если вдруг случается, так жизнь, как праздник
Какие беды бы не встали на пути
Такая дружба силы даст вперёд идти
С любого «дна» поднимет и спасёт
И если надо, то потащит, понесёт
Согреет в самый сильный жизненный «мороз»
Прикроет, чтоб ни кто не видел твоих слёз
Разделит пополам беду и радость
И горечь будет пить с тобой и сладость
Вот только очень редко в жизни так бывает
И мало кто такую «химию» встречает
Ну я думаю, для тебя девонька, на сегодня услышанного здесь, слишком много. Чего доброго, от всего этого и сон сбежать надумает. А потому, давайте-ка, пока этого не случилось, сменим тему. И расскажите-ка мне старому, чего у вас там, в городе нового-то? заметил задумчивость гостьи дед Фёдор.
Да ничего, дядь Федь! Ну прям вот совершенно всё по-старому. Как жили, так и теперь живём, поморщился Женя.
Тогда давай-ка ты, Ладочка, о себе хотя бы чуть-чуть расскажи. Ты в нашей компании человек новый, и естественно хочется о тебе хоть что-то знать, попросил хозяин.
Да, Лад, мне очень интересной показалась история, которую о тебе коллеги по поезду рассказывают. Якобы ты, сирота без приличного образования, воспитанная старушкой-бабушкой. И что если бы ты не устроилась в школу проводников, то кроме работы доярки в деревне, тебе больше ничего в будущем не светило бы. Не знаю насколько ты в курсе, всей этой истории, но именно так мне рассказали. Я тогда настолько растерялся, что даже не нашёлся, что могу возразить. Про деревенскую доярку, это у тебя что, хохма такая что ли? вдруг вспомнил о россказнях Жанны «высокий» брат.
Да нет, что касается деревенской доярки, тут тебе всю правду рассказали. Просто перед самым окончанием института, мне стало казаться, что я живу не своей жизнью, а пытаюсь воплотить в реальность то, что когда-то захотел сделать из меня папа. Вот и решила попробовать поискать, а что же, собственно говоря, мне-то, самой нужно. В институте правда доучилась. От распределения отказалась, и в тот же день, как диплом получила,
сбежала к бабуле в деревню. Сначала устроила себе недельные каникулы, а потом стала работу искать.
Почему-то меня совсем не «ломало» от того, что я, городская отличница, бросив всё, променяла сытую, безбедную жизнь, на сельскую, более трудоёмкую, и разумеется, не всегда чистую и аккуратную.
Просто подошла к местному фермеру, и попросилась на работу. Он сначала вообще долго не мог сообразить, чего я собственно от него добиваюсь. И зная, где я училась, и кто мой отец, он решил, что это либо розыгрыш, либо я приехала с тайной проверкой его деятельности. Начал меня уверять, что вся документация и отчётность, у него в полном порядке, и потащил меня их ревизировать.
Хорошо хоть не послал сразу, куда подальше.
Посадил он меня за свой рабочий стол, и только тогда я смогла ему наконец втолковать, что мне на самом деле работа нужна.
После этого он ещё больше растерялся, и сказал, что у него только одно свободное для женщины рабочее место, и это, работа доярки. На которую, я по его словам, ни за что не соглашусь, потому, что восемь коров придётся доить вручную, так как средств на доильные аппараты у него пока нет. И именно поэтому никто из местных на эту работу к нему не идёт.
А я взяла и согласилась. Для меня сельская работа в диковинку. Доить я ещё в детстве научилась. Пока дедушка жив был, они с бабулей корову держали, а я, когда на каникулах к ним попадала, так первым делом, просилась с бабушкой, Ромашку нашу доить. Под конец, даже быстрее чем у бабули получаться стало.
Бабушка первое время никак не могла примириться с моей новой работой, бунтовала, страшно. Доказывала, что её пенсии нам бы и на двоих с лихвой бы хватило. А эта работа до добра меня не доведёт, я к ней не приспособлена, и сразу же начну болеть, а она не будет знать, что со мной потом делать.
Но потом вдруг сделала вид, что смирилась с моим неблагоразумным поступком. Она у меня умеет, вроде бы не спорить, не скандалить, но пустить «неразумное дитяти» по тому пути, где ему лучше будет. На первых порах она сделала вид, что согласилась со мной, и уступила мне окончательно.
Тем более, что в скором времени, фермеру показалось, что как бухгалтер я ему нужнее. Он выкроил, таки, денег на доильные аппараты и взял другую доярку, когда выяснилось, что я и в институте немного изучала бухучёт, и когда ещё в школе училась, с подружкой на вечерние курсы бухгалтеров ради любопытства ходила.