Годы, проведенные в уездной гимназии, с ее «тусклым и жестоким режимом», с учителями-автоматами, с телесными наказаниями и карцером, но в то же время с дружной товарищеской средой, где втайне от администрации распространялись книги революционнодемократического направления, -сыграли громадную роль в формировании характера и мировоззрения Короленко. И хотя в школьную программу не входили имена Гоголя, Тургенева, Некрасова, а за упоминание Белинского, Добролюбова, Чернышевского и Шевченко сажали в карцер и давали «волчий билет», Короленко с восторгом читал «Записки охотника», знал чуть ли не наизусть всего Некрасова и ставил себе в образец для подражания революционера Рахметова из романа Чернышевского «Что делать?».
Очень многим Короленко обязан учителю Ровенской гимназии Авдиеву. Именно на его уроках Короленко впервые услышал статьи Добролюбова, рассказы Тургенева, пьесы Островского, стихи Никитина и Некрасова. Авдиев читал гимназистам и стихи великого поэта Украины Тараса Шевченко, который незадолго до того умер, возвратившись из многолетней ссылки. Конечно, в условиях жестокого гимназического режима такой преподаватель попал под подозрение, и в конце концов Авдиеву пришлось уйти из гимназии. Вот как об этом вспоминал сам Короленко:
«Однажды Авдиев явился в класс серьезным и недовольным.
У нас требуют присылки четвертных сочинений для просмотра в округ, сказал он с особенной значительностью. По ним будут судить не только о вашем изложении, но и об образе ваших мыслей. Я хочу вам напомнить, что наша программа кончается Пушкиным. Все, что я вам читал из Лермонтова, Тургенева, особенно Некрасова, не говоря о Шевченко, в программу не входит.
Ничего больше он нам не сказал, и мы не спрашивали Чтение новых писателей продолжалось, но мы понимали, что все то, что будило в нас столько новых чувств и мыслей, ктото хочет отнять от нас; комуто нужно закрыть окно, в которое лилось столько света и воздуха, освежавшего застоявшуюся гимназическую атмосферу»
Сознание Короленко было рано разбужено ощущением той большой неправды, которую он наблюдал в жизни. С желанием помочь народу и с «едким чувством вины за общественную неправду» Короленко в 1871 году, по окончании реальной гимназии, приехал в Петербург и поступил в Технологический институт. Его студенческая жизнь началась с того, что он окунулся в атмосферу общественных интересов, которыми жила передовая молодежь. Он становится участником многочисленных студенческих сходок, где велись горячие споры на философские и социальноэкономические темы.
Вскоре Короленко принужден был оставить Технологический институт. «В Петербург я приехал с семнадцатью рублями, вспоминал писатель, и два года прошло в трудовой борьбе с нуждой». Вместо учебных занятий Короленко должен был взяться за труд «интеллигентного пролетария». Он раскрашивал ботанические атласы, выполнял чертежные работы, занимался корректурой. За все это он получал копейки, которых едва хватало, чтобы не умереть с голоду.
В 1874 году Короленко переезжает в Москву и поступает в Петровскую земледельческую и лесную академию. Здесь Короленко слушает лекции великого русского ученого К. А. Тимирязева и по его поручению рисует для его лекций
всерьез приняться за литературную работу. В 1880 году появился в печати рассказ «Ненастоящий город», где, как признавался писатель, он, «сильно подражая Успенскому, описывал Глазов».
В ссылке Короленко был поставлен в тяжелейшие условия полицейских преследований и прямых утеснений. Исправник проверял его переписку, устраивал обыски, подслушивал разговоры. Для работы в таких условиях нужны были исключительное упорство, вера в свои силы, умение преодолевать трудности, Было ли все это у молодого Короленко? Вот как он сам отвечает на этот вопрос в письме из Глазова к сестрам: «живем ли мы изо дня в день, как придется, или есть у нас желание и сила поработать, над собой хотя бы, есть цели впереди? Есть. Можно ли работать над собой, стремиться и «достигать» в этом направлении в нынешней обстановке, в богоспасаемом граде Глазове?.. Можно, можно везде, где есть люди». Эта уверенность в своих силах не покидает Короленко и в следующие периоды его скитаний по ссылкам.
В октябре 1879 года «в отвращение влияния его самостоятельных и дерзких наклонностей на других политических ссыльных, имеющих молодые лета», как писал глазовский исправник в докладе по начальству, Короленко вновь был выслан, теперь в наиболее отдаленный район Глазовского уезда Березовские Починки. «Это ни село, ни деревня даже, писал Короленко, это просто несколько дворов, рассеянных на расстоянии 1520 верст среди лесной и болотистой местности». В Березовских Починках проявилась одна из самых характерных черт Короленко: его глубокая близость к народу. В письмах из Березовских Починок он неоднократно пишет о стремлении быть полезным людям, среди которых он живет, и когда он писал родным: «Начинаю карьеру сапожника» в этом не было ни рисовки, ни забавы, ни какоголибо позерства. В этом занятии Короленко видел живую необходимость. Он стремился к тому, чтобы на него не смотрели как на барина, и в одном из своих писем с большим удовлетворением рассказывает о том, что березовские крестьяне относятся к нему с уважением и называют его «мужиком роботным». В то же время работа сапожника давала ему возможность непосредственного общения с крестьянами. В письмах он настойчиво просит прислать ему сказку Щедрина «Как один мужик двух генералов прокормил», видимо желая использовать ее в пропагандистских целях. «Я здесь, к счастью, пишет Короленко в письме от 11 января 1880 года, не лишен возможности потолковать по душе с людьми, которым понятны не одни непосредственные брюховые интересы; и здесь выпадают хорошие, чистые минуты, когда забываешь и болота и леса и когда удается потолковать об окружающих, порой невеселых впечатлениях, разобраться в них; а там опять станешь свежее и бодрее смотреть на свет». Здесь Короленко, столкнувшись с жизнью крестьян, смог убедиться в иллюзорности народнических представлений об идеальном устройстве крестьянского быта.