идет к Подъячеву с решительным вопросом: «Когда мы житьто будем как надо?.. Все мы вот так и живем, все ждем чегото, помог бы нам ктонибудь»
Показывая, как глубоко крестьянин ненавидит тех, кто живет за его счет, держит в темноте и невежестве, лишает самых элементарных человеческих прав, писатель верно характеризует то положение, которое сложилось в деревне в канун революции. Он понимает, сколь законным желанием была социалистическая революция для деревни и насколько готова была к ней деревенская беднота.
В ряде рассказов Подъячев отразил также глубокий процесс растущего недоверия к лживым либеральнобуржуазным декларациям и к официальной печати.
В повести «Забытые» (1909), рассказывающей о тоскливой жизни уездного мещанства, Подъячев дает резкую характеристику буржуазной печати. Говоря о том, как читались в трактире газеты, выписываемые трактирщиком, Подъячев пишет: «Газеты зачитывались, переходя из рук в руки, до того, что под конец превращались в какието серые скомканные портянки, хотя, собственно говоря, по своему духу они были тоже не лучше портянок».
После выхода повести «Среди рабочих» Подъячев написал несколько десятков рассказов, очерков и повестей, нашедших признание у демократического читателя. В. Г. Короленко, в свое время отметивший успех очерков о работном доме, в 1908 году назвал творчество Подъячева «интересным литературным явлением». Позднее, говоря о творчестве Подъячева, Короленко отметил, что «у него есть свой читатель», и назвал его талант «ярким, сильным, необычайно правдивым».
В большом литературном наследстве Подъячева, однако, не все равноценно, не все написано с одинаковым мастерством. Изображая подробности быта старой деревни и создавая картины бесспорно правдивые, Подъячев в некоторых очерках и рассказах варьирует близкие сюжеты, а иногда переносит похожие события из одного очерка или рассказа в другой. На это обратил внимание еще Короленко, указавший, что ряд своих рассказов Подъячев начинает с одного и того же например, с перебранки женщин в избе. Любовно следивший за литературной работой Подъячева, Короленко неоднократно указывал и на излишнюю растянутость, «громоздкость формы» его очерков и повестей. «Ваша сила знание быта и наблюдательность. Слабость однообразие и громоздкость формы», писал он Подъячеву 22 декабря 1905 года. В другом письме (от 22 сентября 1915 года) Короленко также указывал на недостатки некоторых рассказов Подъячева: «надо лучше отделывать изложение. Вы страшно растягиваете. Тема для небольшого наброска в /г листа, ну в 3/4 печатного листа, у Вас разогнана больше чем на два. Одно из важных требований от художественного произведения чувство меры, сжатость изложения. Если слов много больше, чем требуется для отчетливости образов, то рассказ, даже живой по теме, становится вял и скучен. Внимание невольно притупляется и тускнеет; выжмите из него воду, и он оживает, становится сразу ярче. Самая выразительная форма всегда почти и самая краткая. Не следует, конечно, засушивать, изгонять нужные оттенки, но нужно истреблять длинноты и повторения как в слоге, так и вообще во всем изложении». Некоторые из рассказов изобилуют натуралистическими подробностями. В известном смысле это можно сказать о рассказе «Зло», который в целом был высоко оценен Горьким. «Не помню, кто писал и написано ли? говорил Горький, о том, как мужик любит и ревнует, как он слагает песни от горя и печали своей жизни и вообще каков он внутри самого себя. Насколько я помню, Семен Подъячев первый очень просто и страшно показал в своем рассказе «Зло», как мужик ревнует жену».
Слабые стороны творчества Подъячева, проявившиеся в отдельных рассказах, не могут, разумеется, умалить высокой литературной заслуги писателя. Его рассказы, на первый взгляд похожие на простые рисунки с натуры, отличаются внутренней слаженностью, которая достигалась высоким мастерством тонкого и проникновенного наблюдателя жизни. Подъячев умеет передать настроение, не прибегая к внешним эффектам, пользуясь лишь динамикой речи для развития нередко очень сложного и тонкого психологического сюжета. Ярок и колоритен язык его рассказов и повестей. Едва ли можно заподозрить Подъячева в увлечении областническими или искаженными произношением словами. Их нет в авторской речи. Отступления от грамматических норм он допускает только в языке героев, воспроизводя интонации и обороты крестьянской речи. Но и здесь писатель обнаруживал художественный такт и отличное знание русского языка.
Дореволюционное творчество Подъячева развивалось в русле демократической литературы и испытывало благотворное влияние Горького. Об этом свидетельствует
их многолетняя переписка, из которой выясняется исключительно большое значение А. М. Горького в воспитании литературного таланта Подъячева. В письмах к нему Горький неизменно указывает на общественное значение литературной работы писателядемократа, нередко определяя задачи, стоящие перед революционной литературой. «Мы с Вами люди хорошего дела, писал он в 1915 году. Человек живет затем, чтобы сопротивляться всей массе условий, угнетающих его» «Нам следует беречь себя для своего хорошего дела», напоминал А. М. Горький в одном из своих писем, поощряя Подъячева в его важной работе.