Юбкой И. А. Гончаров называет «хакама» широкие штаны в складку деталь японского мужского парадного костюма. Ткани Дальнего Востока отличает сложность колорита. Для большинства из них характерны цветные основы при одноцветных утка´х, поэтому цвет ткани всегда получался сложным, с надцветкой, дающей разнообразные оттенки. Каждый оттенок имел свое название и мог употребляться представителями только определенной социальной группы («дозволенные цвета»).
И. А. Гончаров отметил эту особенность:
«Ещё мне понравилось в этом собрании шелковых халатов, юбок и мантилий отсутствие ярких и резких красок. Ни одного цельного цвета, красного, желтого, зеленого: всё смесь, нежные смягченные тоны того, другого или третьего. Не верьте картинкам, на которых японцы представлены какими-то попугаями» (Гончаров И. А. Фрегат «Паллада»). И только после этого упоминает цвет аделаида.
Установить, что кроется за этим цветообозначением, может помочь анализ происхождения этого названия в русском языке.
Очевидно, что оно восходит к женскому имени. Вероятнее всего, мы обязаны популярностью этого имени в России песне Л. ван Бетховена на стихи немецкого поэта-романтика Ф. Маттиссона, созданной в 1797 г., «Аделаида».
В произведениях И. С. Тургенева неоднократно упоминается поэт Ф. Маттиссон. Так, в повести. «Яков Пасынков» (1855) речь идет о стихах этого поэта, а в повести «Переписка» (1856) о бетховенской песне «Аделаида».
В оригинале текста Ф. Маттиссона, в третьей строфе, есть строки о пурпурном листке «purpur Blättchen». Хорошо известное по переводу В. А. Жуковского стихотворение Ф. Маттиссона «Элизиум» тоже включает упоминание пурпурного цвета «Мирты с зыбкими листами Тонут в пурпурных лучах» (1812).
Хотя в комментарий к Собранию сочинений Ф. М. Достоевского вошло толкование, предложенное М. П. Алексеевым, речь, видимо, идет о сложном, составном цвете скорее всего пурпурном. Не случайно в опубликованном еще в 1838 г. рассказе И. И. Панаева «Кошелек» есть фраза: «У него был новый фрак, цвета Аделаиды, с черным бархатным воротником , красно-лиловый, и сукно самое тонкое по 25 р. аршин».
Правомочность обращения к стихам Ф. Маттиссона для анализа цветообозначения «аделаида» подтверждается и цитируемым отрывком из повести Ф. М. Достоевского. Там прямо указывается, что речь идет о женском имени. Интересно, что первым цензором повести «Село Степанчиково и его обитатели» был И. А. Гончаров, не внесший в рукопись никакой правки (см.: Комментарий // Достоевский Ф. М. Полн. собр. соч.: В 30 т. М., 1972. Т. 3. С. 500).
В пьесе Н. В. Гоголя «Игроки» (1842) колода карт носит женское имя Аделаида Ивановна. Один из персонажей пьесы рассуждает о немецком происхождении имени Аделаида. Видимо, Н. В. Гоголь мог иметь в виду цвет карточной «рубашки» красно-синий или красно-лиловый.
В конце XVIII начале XIX в. траурным элегическим цветом служил не только черный, но и различные оттенки лилового, фиолетового и т. д.
Е. Янькова вспоминает о фиолетово-дофиновом цвете платья невесты в тех семьях, где был траур (Благово Д. Д. Рассказы бабушки. Из воспоминаний пяти поколений, записанные и собранные ее внуком. Спб., 1885, С. 141142).
Вслед за нею В. А. Верещагин, большой знаток быта того времени, пишет о моде на меланхолические цвета лиловые, серые, черные, имевшие причудливые названия упавшей в обморок лягушки, влюбленной блохи и т. д. (Верещагин В. А. Памяти прошлого. Спб., 1914. С. 48).
АКСАМИ´Т
В словарных изданиях, причем в столь авторитетных, как «Толковый словарь живого великорусского языка» В. И. Даля (М., 1978. Т. 1. С. 8) и «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера (М., 1987. Т. 1. С. 66), можно встретить более узкое толкование термина «аксамит» как синонима слову бархат.
Действительно, в описях наследственного имущества или приданого в XVII в., например, под аксамитом понимали ткани в технике петельчатого бархата (см. бархат).
До нашего времени дошло в хорошей сохранности много старинных тканей и костюмов из них. Одной из лучших коллекций мирового значения является собрание костюмов и тканей XVIXVIII вв. из Государственной Оружейной палаты Московского Кремля.
В 18841893 гг. была издана «Опись Московской Оружейной палаты» (ч. IVII), которая включала
сведения из архивных документов XVIXVII вв., донесших до нас записи, сделанные приказными дьяками при поступлении в царскую казну тканей из Ирана и Турции, Франции и Италии. Из этих записей явствует, что ворс бархатов-аксамитов сделан из пряденого (т. е. уплощенного) серебра или золота.
Был и термин «аксамиченый» под ним подразумевали ткани в парчовой технике (см. парча).
Вероятнее всего, различие между аксамитом и алтабасом заключается в том, что последний изготавливался с применением волоченой (т. е. круглой в срезе, проволокоподобной) металлической нити (такое определение использовано в работах сотрудников Государственных музеев Московского Кремля: Вишневская И. И. Сокровища прикладного искусства Ирана и Турции XVIXVIII веков из собрания Государственных музеев Московского Кремля. М., 1979. С. 68; Вишневская И. И., Маркова В. И. Итальянские и французские ткани на Руси в XVIXVIII столетиях. М., 1976. С. 31).