Себ согласно кивает, поджимая полные губы.
Да. Я вижу.
Проходит целая вечность, в течение которой мы оба смотрим на что угодно столики на террасе ресторана, очередь в катакомбы, ясное небо, но только не друг на друга.
Я посылал тебе сообщения, но повторю еще раз, что глубоко сожалею о том, что произошло между нами, Шейна.
Не волнуйся. Я бы Мы не В общем, не о чем говорить, бормочу я.
Себ засовывает руки в карманы шорт.
Я все-таки надеюсь, что ты меня простишь. Это я виноват. Что поцеловал тебя, уточняет он, прищурившись, как будто я забыла. Надеюсь, мы будем дальше работать вместе. Хотя бы ради Анжелы.
Его слова мгновенно меня отрезвляют. Вспыхнувшая было искра погасла.
Конечно. Но только мне пора идти. Рада была тебя видеть, Себастьян.
Себ. Он делает шаг назад.
Пока.
Еще раз кивнув, он идет через улицу к кассе, но потом сворачивает за угол и исчезает из виду. Облегчение, смятение и что-то похожее на чувство одиночества смешиваются внутри меня. Нет. Как бы мне этого ни хотелось, но я справлюсь без него. Сама.
Солнце клонится к закату, почти касаясь крыш домов, из которых торчат османовские дымовые трубы. Я сажусь за столик, чтобы спланировать свой следующий шаг, и заказываю кофе с молоком и булочку с шоколадом у пожилой официантки. Она явно не тянет на ирландку, хотя бы потому, что говорит совершенно без акцента: «Bonjour, mademoiselle!»
Онлайн-поиск мало что дает на запрос «Эммануэль Вуд + Париж», но в справочнике адресов находится несколько вариантов.
Маслянистые крошки булочки рассыпаются по столику, горько-сладкий темный шоколад тает у меня во рту, пока я просматриваю результаты. Только один профиль с возрастом до пятидесяти лет. На аватаре только губы бантиком. Статус: «Постоянный пользователь». У меня такого статуса нет. Я редко захожу в «Фейсбук», в отличие от Анжелы, которая одно время там дневала и ночевала. Хотя, как оказалось, в последнее время ее активность почти сошла на нет. Адрес Ману найти оказалось гораздо легче, чем я думала, потому что она отмечала в сети свое местоположение.
Я отправляю адрес Жан-Люку с конкретными указаниями (станция метро «Рю дАлезия», в двух кварталах к югу, напротив бакалейной лавки «Марше», завтра утром). Я ничего не говорю ему о цели нашей встречи, но все же жду его ответа с нетерпением.
Жан-Люк долго не отвечает. Я уже начинаю нервничать. Может, ему надоело нянчиться со мной или он просто занят. Я боюсь одна идти к Ману. Мне нужен сопровождающий. Может, все-таки Себ? Но нет. Ни в коем случае.
Официантка приносит чек, и тут же приходит эсэмэска от Жан-Люка:
Встретимся в восемь тридцать. Я уж думал, ты про меня забыла.
Губы сами собой растягиваются в улыбку. Неужели Жан-Люк флиртует со мной? Мне, пожалуй, нравится, что он не пытался перейти черту после вчерашнего всплеска эмоций. Можно спокойно забыть об этих глупостях и провести оставшиеся четыре дня с пользой для дела.
Сзади раздаются шаги и громкие детские голоса. Поднимаю глаза, и в этот момент маленькая рука хватает мой лежащий на коленях телефон.
Прежде чем я успеваю среагировать, пять пар ног уносятся прочь с такой скоростью, что даже если бы я сразу вскочила с глубокого кресла и помчалась за ними и то вряд ли догнала бы. Смех негодяев уже доносится с противоположной стороны улицы, которую они перебежали на красный свет. Вскоре они сливаются с другой группой малолеток и исчезают из виду.
В прошлый раз в Париже у меня точно так же украли фотоаппарат,
произносит дама, сидящая в одиночестве за соседним столиком, с негодованием качая головой. Американский акцент, на голове бейсболка с надписью «Лас-Вегас». Она заговорщицки наклоняется ко мне. Пейте кофе с открытыми глазами мой вам совет на будущее.
Я согласно киваю, еще не полностью осознав то, что произошло, и тупо смотрю в сторону, куда убежали воришки. Моему телефону приделали ноги
Так. Нужно перезагрузиться. Потеря телефона это, конечно, серьезный удар по моим сегодняшним планам. Но на самом деле ничего смертельного не произошло. Копии всех моих файлов хранятся в облаке, и разглагольствовать на эту тему, тем более с незнакомкой, у меня нет никакого желания. Телефон не новый уже почти два года, но на черном рынке за него можно выручить неплохие деньги. Судя по потрепанной одежде и грязным коленям, эти дети (а также их родители) нуждаются в деньгах гораздо больше меня.
Серьезно? Самое время играть в благотворительность.
У меня только что украли телефон. Я в Париже. Без связи.
Вы ведь здесь не живете? спрашивает меня женщина. Нарумяненные одутловатые щеки подпирают большие солнцезащитные очки. Вы здесь надолго?
Нет. Всего на неделю.
Может быть, вам нужно кому-нибудь позвонить? В отель? Она протягивает мне телефон.
А мое единственное средство связи с домом и немногочисленным кругом парижских знакомых уже, наверное, где-нибудь на полпути к Нормандии, на дне какого-нибудь рюкзака вместе с десятком других украденных телефонов, планшетов, фотоаппаратов и наушников. Хуже всего, что инспектор Валентин не сможет связаться со мной. От этой мысли мне становится не по себе, и по телу пробегает неприятный холодок.