Обругав эфирщиков за скверный, по его меркам, ролик, он встал, сомнамбулой подошел к окну, цепляя растопыренными ступнями ножки стульев, и надолго замер, вспоминая ближайшие вечера вечер за вечером, до минуты, как в кино.
Оконце его немытыми стеклами выходило на пригородный пустырек, где выгуливали собак. За пустошью стояло старое облупленное общежитие с хозяйственными пристройками, заброшенное разорившимся гигантом петербургской индустрии. Авенир прозвал этот пустырь Евразией, потому что по эту, западную, сторону обитали в пролетарских жилищах представители славянской расы, само-звано тяготевшей к окну в Европе, а вот на восточной стороне, где солнце вставало на долю секунды раньше, уже несколько лет на птичьих правах поселился неведомый азиатский народ не то корейцы, не то вьетнамцы. Маленькие, косоглазенькие, трудолюбивые, как черные муравьи, они в неделю вставили окна и двери, настелили сорванные предприимчивыми западными соседями полы, починили канализацию и протащили времянку от ближайшей подстанции. Теперь по вечерам все окна старого здания радостно сияли за ситцевыми занавесочками и дружно гасли в одночасье, чтобы утром так же дружно, будто по фабричному гудку, загореться вновь.
Но в ту минуту Авенир не видел ни Евразии, ни обретшей вторую молодость общаги, ни даже солнца, потому что стоял с закрытыми глазами. Не поднимая век, он улыбнулся милой интеллигентной улыбкой, потряс кулаками и воскликнул:
Да! Вот оно! Й-ес-с-сть!!!
Ему срочно нужно было позвонить. Семизначный номер телефона стоял перед глазами. Он поскакал вниз, но контора оказалась запертой. В ближайшем киоске женщина с бородавкой на губе сказала:
Какие жетоны? Берите карту восемьдесят рублей и звоните себе. Очень удобно.
Уважаемая, ответил Авенир, часто дыша, мне очень надо позвонить всего один раз! У вас случайно нет в долг такой карты на один звонок? А я вам за это подскажу, как правильно журналы расставить. У вас они просто по-идиотски расставлены.
Иди к Илье-пророку, на паперти попроси! обиделась киоскерша. Много вас, умников с пустым карманом!
Отличная идея! Как же я забыл!
Авенир потрусил вдоль по улице. Через квартал, у перекрестка с проспектом Коммуны, запахло снедью. От дверей под вывеской-ретро «Трактиръ» отклеилась сухая сгорбленная старуха в платке, с неподвижным взглядом, сведенным на переносице, и устремилась наперерез Авениру.
Подай, сынок, на хлебушек бабушке, на хлебушек подай настойчиво зашамкала она, боком забегая вперед.
Нина Петровна, это же я! Ваш сосед!
Ну и что? мрачно спросила старуха нормальным голосом, ставя челюсть на место. А ты-то чем лучше прочих? Тоже можешь подать, раз шляешься здесь.
Авенир рассмеялся. Старуха, не обращая на него внимания, засеменила на прежнее место, как паук в угол своих тенет.
Нина Петровна! Я к вам с необычной просьбой Не могли бы вы одолжить мне восемьдесят рублей? По-соседски, так сказать Я отдам, обязательно отдам!
Глаза старухи разошлись от переносицы и уставились на просительное, искреннее лицо Можаева. Темная маска морщин оставалась неподвижной.
Чего ж тут необычного? наконец заговорила она, Все просят не все подают. Отдашь, я знаю. Ты честный. Посуду грязную не будешь оставлять? Ладно, посмотрим, чего я тут натрясла
Выворотив глубокий карман передника, она принялась вылавливать деньги. Редкие бумажки сразу убрала куда-то под мышку в тайничок, а всю сальную мелочь под счет побросала в карманы Авенира. Он затяжелел, как свинья-копилка.
Ого-го! Как вы это таскаете?
Своя ноша не тянет Нормальными, смотри, отдай! Я их в магазине меняю, так с меня еще проценты кассирша дерет!
Без вопросов! А вы бы еще палочку взяли! С палочкой жалостливей!
Ступай, умник! Придет твое время возьмешь. Попрыгай покуда
Не закончив, она с протянутой рукой устремилась навстречу выходившей из трактира паре. Авенир полетел к киоску, бряцая медью.
Бородавка у киоскерши побагровела.
Надо же! сказала она, уважительно глядя в его вдохновенные голубые глаза. За двадцать минут столько! А тут сидишь, сидишь за гроши И не боялись?.
Я в драмкружке когда-то занимался! ухмыльнулся Авенир.
Я тоже
Тогда вам и карты в руки! Только спешите, а то все хлебные места позаймут! Тут, знаете, еще от места все зависит. Я вам попозже все подробно объясню, а сейчас извините тороплюсь. Мое время у Мариинского дворца Лазаря петь!
Назвав себя в переговорное устройство, Авенир спокойно, с достоинством смотрел в крохотную видеокамеру над дверью «модерн под старину». Долго смотрел. Ждал.
Некоторые люди самонадеянно считают, что пробились наверх, хотя, похоже, они туда всплыли, недовольный заминкой, сказал он сам себе, обозревая фасад особняка.
Наконец загудел магнитный замок, дверь бесшумно приоткрылась. На высокое крыльцо вышел жилистый тип с лицом филера. Над его головой возвышалась, наклонившись, вторая голова, заточенная под бобрик. Она прогудела, жалуясь:
Михалыч, вот этот в камеру кривлялся! Может, хватит их на сегодня?
Во-первых, здравствуйте, строго сказал Авенир. А во-вторых, что значит «хватит»? У меня срочное дело Мне назначено!