Хорошо, что все наши, Алтайские, сказал Юра. Хоть по России не мотаться.
Потому нам и поручили. К тому же я сержант и они под моим началом полегли
Не вини себя, Лёха. Это война
Я это знаю, брат. Знаю Что я виноват.
Ребята доставили своих мёртвых боевых товарищей по назначению. Это было очень тяжёлое путешествие и не менее тяжёлое испытание: материнские слёзы и ругань отцов. А ещё есть отцовские слёзы И смотреть на это дико и больно втройне.
После последних похорон ребята сидели в рюмочной и пили водку. Они между собой толком не разговаривали уже неделю все разговоры занимали родители и родственники погибших, утешения и оправдания. Многие удивлялись, почему простые солдаты занимаются сопровождением в последний путь, а не офицеры. Что сказать? Так получилось
Друзья за год службы стали настолько близки, что начали понимать теперь друг друга без слов им можно было не сотрясать воздух зря, когда они оставались наедине.
Пацаны «раздавили» бутылку и отупевше смотрели на неё было не ясно идти ещё за одной или взять уже, наконец, минералку.
Лёха посмотрел на часы: время едва перевалило за 11 утра.
Нам надо убираться отсюда, Юр, сказал он.
Да, я знаю.
Давай я куплю. А выпьем по дороге.
Окей
Лёха пошёл за водкой, а Юран закурил.
Стояла потрясающая погода, совершенно не типичная для октября тепло и сухо. Ребята всё время просидели на улице за столиком, и эта погода им обоим напомнила ту беседку в учебке, только сейчас было ещё лучше.
Они шли на деревенский автовокзал, представляющий собой одинокую будку посредине поля.
Какая погода клёвая, Лёха! Юра глубоко вдохнул в себя чистый деревенский воздух.
Клёвая, брат, ответил Лёха. Он разделял восторг своего друга, но не хотел обличать его словами всё, что было уместно, Юра произнёс и так
Сколько таких вот деревенек по России, а этот воздух, такой родной, наверное, везде одинаков.
Не знаю Мне в моей деревне лучше всего ничего ближе не встречал даже отдалённо.
Ну, у тебя семья есть мать, отец А я-то. «Мой адрес не дом и не улица».
Так и не надумал ко мне? с надеждой спросил Лёха.
А ты рапорт так и не подал?
Не передёргивай
Нет, братуха, не надумал Давай я приеду, если хочешь, к тебе перед самым концом отпуска, перед отъездом дня за два. Ладно?
Ну давай хоть так. Упёрся как баран.
Я всё правильно делаю, командир.
Ясно
В Барнауле друзья расстались: Юра улетел к своей подруге по переписке, прыгнув чуть ли не с автобуса на автобус, а Лёха, узнавший в кассе, что на его Ребриху автобус будет только через час, сел на лавку и призадумался: ещё в самом начале командировки у них во взводе оторвало ногу по ботинок одному парню, которому нечего было делать на этой войне Отец у него был крутым
бизнесменом в городе, владеющим продуктовыми павильонами и точками с одеждой из Китая и Турции на Старом Базаре, ночным клубом «SоNя», который располагался где-то в том же районе. Все знали, что он сынок «крутого» и вечно эта тема была поводом для выведения его из себя: он действительно болезненно реагировал на эти выпады, потому что отец его был не при чём в том, что не «отмазал» своего «золотого» мальчика тот сам хотел служить со всеми наравне. И никак он не мог понять, почему все остальные этого не понимают. Вот и обижался. Но это было не долго сын бизнесмена оказался «правильным» пацаном с «понятиями» и плюс ко всему постоянные «подогревания» его отца посылками со всякими отнюдь не «уставными» вещицами и напитками, быстро растопили сердца простых ребят.
Звали этого парня Антон Лозняк и заплатил он за свои возвышенные чувства своей правой ступнёй.
Лёха припоминал, как Антон хвалился, что, как отслужит, батя на него перепишет ночной клуб. Вот Лёшка и надумал отправиться на Старый Базар и попытаться найти своего доброго товарища они наверняка бы стали также близки, как с Юраном, если бы не ранение Антона и комиссование.
Лёха доехал до Старого Базара на автобусе, вышел на конечной остановке и пройдя метров 15 и свернув за угол, сразу же оказался у развлекательного заведения богатая объёмная вывеска не давала шансов пройти мимо. Лёха дёрнул за ручку массивную деревянную дверь, обшитую железом заперто. Он закурил и присел к стенке прямо на тротуаре. «Ещё даже не начинало вечереть, подумал Лёха. А клуб-то ночной». Но он всё же гулко постучал в дверь и, выбросив бычок, собирался сходить куда-нибудь побродить да съесть чего-нибудь, как вдруг дверь приоткрылась и на пороге вырос здоровенный охранник.
В 22:00 открываемся, уважаемый, сказал он и собирался закрыть дверь, но Лёха спросил про Антона.
Мне бы Антона Лозняка. Мы служили вместе. Я сейчас в отпуске, вот и решил проведать. Он звал меня, будет рад видеть. Скажи ему
Постой тут.
Охранник закрыл дверь и ушёл. Его не было довольно долго, так долго, что Лёшка и в правду решил убираться восвояси, но дверь всё-таки раскрылась в новь и появился сам Антон улыбающийся и румяный, в бардовой рубашке и чёрных брюках.
Ааааа!!!!! Братан!!! кинулся он на шею Лёшке.
Здравствуй
Они обнялись и стояли, казалось, так целую вечность.