Данила перешёл на шёпот:
Нам бы водки
Я понял, зачем вы пришли среди ночи. Хотели бы проверять меня, не любезничали бы на воротах. Сколько вам?
Бутылок восемь.
Даня посчитал по бутылке на каждый карман под автоматные рожки на разгрузке.
Подождите
Чеченец скрылся за занавеской. Послышался встревоженный женский шёпот.
Чеченец оборвал его, сказав что-то резкое на своем языке.
В это момент раздался топот шагов на улице и стук в дверь. Чеченец выскочил из-за занавески с каменным лицом:
Это не «ваши» ?..
Испугались и ребята:
Не знаем мы, ответил Данил.
Спрячь нас! Быстро! скомандовал Серёга и, достав пистолет из разгрузки, направил его на старика.
Куда?! провыл старик.
Куда хочешь, иначе всем нам пиздец, проговорил Данила и достал свой ствол. Скажи куда прятаться и открывай двери иди.
По ниже который, ты, он кивнул на Серёгу, лезь в спальню под кровать. А ты в шкаф! бросил он Даниле. Тоже в спальне он стоит
Они, наконец, зашли за занавеску, за которую так хотели заглянуть. Там стояла кровать, на которой сидела уже одевшая халат пожилая женщина и девочка лет 15, тоже в халате поверх ночнушки. Серёга забрался под кровать с гранатой в руке.
В дверь постучали настойчивее и раздался голос:
Хозяин!
Открывай блять!
Данила схватил девчонку за волосы и поднёс ей к горлу нож:
Это точно не «наши», понял?! бешеным шёпотом процедил он сквозь зубы. Я заберу её с собой в шкаф. Я зарежу её там, если ты нас выдашь! Помни об этом всякую секунду, дед
Женщина тихо завыла что-то по-своему и заплакала, протягивая к ребёнку свои руки.
Замолчи, мать, и сиди смирно! Я спроважу их Иди в шкаф, боец. Не нервничай успокоил Данилу чеченец.
Даня залез в шкаф, и приказал девочке закрыть створки. Он прикрылся ею, как щитом, поставив впереди себя, а руку с ножом обвил вокруг её шеи:
Как тебя зовут? спросил он.
Амина
Я ничего тебе не сделаю, Амина, не бойсяМалыш он прошептал ей это на ухо, неожиданно нежно для самого себя. И почувствовал, как она сильнее прижалась к нему спиной, а может, это он сам вцепился в неё, словно утопающий за соломинку.
Хозяин отворил двери и кухню заполнили бородатые боевики Главарь, здоровенный мужик лет 30 35, оглядевшись вокруг и заглянув за шторку, не заподозрил опасности и отправил двух часовых на улицу. В доме осталось пятеро бойцов и хозяин. Шестой боевик, с пулемётом, остался в сенях, не запирая внутреннюю дверь. Боевики сели за стол. Стула было всего три и один табурет у печки, поэтому на стулья у стола сели главарь и, видимо, две его «правых» руки остальные остались стоять, подперев стену дома.
Ну че? главарь бандитов взглянул на хозяина. Угощай гостей, что ли.
Дед вёл себя достойно и ничем не выдавал своё беспокойство: он зашёл в спальню, достал три бутылки самогона и поставил их на стол. Из комода достал четыре стакана и так же спокойно выставил их перед боевиками. Всё то время, что он суетился, главарь пристально наблюдал за чеченцем. Автомат боевика лежал на его коленях.
На отшибе живешь, нарушил тишину главарь. Ну вот я и думаю: дай зайду. Все равно гулял без дела. он улыбнулся. Я Алхазур.
Иса, ответил чеченец. Закуска в сенях произнес Иса и двинулся в сторону сеней, но главарь остановил его:
Сядь! Иса рухнул на табурет у печки. Балу нам принесёт. Правда ведь, Балу? повысив голос, Алхазур шутливо позвал своего пулемётчика.
Тот, не говоря ни слова, занёс на кухню хлеб, банки с соленьями и кастрюлю с лагманом.
Хорошо живешь с укором сказал главарь. Хитрый, да?
Чем Аллах послал
Ну, конечно. Аллах милостив
Один из сидящих за столом боевиков открыл бутылку самогона и разлил по стаканам.
Давай выпьем, старик, Алхазур протянул чеченцу стакан. Смерть неверным! И он залпом проглотил содержимое стакана, а за ним и его товарищи.
Иса придвинул табурет к столу и выпил самый последний из них.
Пять минут спустя, ситуация перестала казаться Исе ужасной самогон сделал свое дело. Иса даже осмелел:
Ты чеченец, Алхазур?
Да.
Ну и как живётся?
А тебе как? Алхазур упёрся локтями в край стола. Правоверные мусульмане сражаются за свою Родину, за свободу, и погибают каждый день от рук неверных, а ты? Сидишь и ждёшь, скотина, когда всё кончится, чтобы снова пахать свой огород и сажать картошку. Похую тебе, под кем жить и кто тебя на работу гонять будет.
Мир, спокойно произнес Иса, это наивысшее счастье для старика. Старость, проведённая в мире и покое, в окружении любимых и любящих и родных людей: супруги, детей, а затем детей их детей и детей их детей А потом тихая смерть в своей постели. Но я лишился этой возможности. Мне 62 года, и я потерял любимую дочь на этой войне. За геройство немногих страдание миллионов, это слишком большая цена. Но я заплатил Не видел я ничего плохого в земледелии и поедании собственных плодов со своего огорода, не видел я ничего плохого, когда работали заводы и фабрики и наш город процветал. Он не был разрушен до основания, не был залит кровью покалено, не был городомпризраком. И я рад был ходить на работу и мечтал об отдыхе. А сейчас? Что есть сейчас у ВАС? То, что началось вот так, Иса махнул рукой в сторону окна, так и закончится. А, может, не закончится никогда Я заплатил своим ребёнком, и я тебе ничего не должен и не боюсь тебя, понял? он, с ненавистью прищурившись, подался туловищем слегка вперёд и сглотнул накатившие слёзы.