Однако уместно спросить, входит ли исследование таких проблем в компетенцию науки о языке? Ответ Гумбольдта будет утвердительным: эта наука сравнительное языковедение (что не следует путать с историческим языкознанием) (VII, 15; с. 47). «Сравнительное языковедение, тщательное исследование разных путей, на каких бесчисленные народы решают всечеловеческую задачу создания языка, утратит свой высокий интерес, если не попытается проникнуть в то средостение, где язык связан с формированием духовной силы нации» (VII, 14; с. 47).
Гумбольдт вводит новое, на наш взгляд, весьма важное понятие «языковое сознание народа» (nationellerSprachsinn) (VII, 14; с. 47). В нем находит обоснование тезис об органической целостности языка; в нем же можно усмотреть имманентный принцип «важнейших различий» языков.
Включение в орбиту лингвистических исследований понятия «языкового сознания народа» создает возможность оградить Гумбольдта от обвинений в том пункте, в котором его из-за сложившейся традиции труднее всего защитить, а именно в вопросе квалификации духа народа" и его связи с языком . Поскольку в выражении языковое сознание" определяющим является адъек- тив языковое", то интерпретации, исходящие из этнопсихологии, следует подвергнуть определенной коррекции, тем самым защитив автономность сравнительного языковедения как от этнографизма, так и от психологизма.
В вышеприведенной цитате (стр. 910) понятие народ" определяется с учетом фактора языка и в соотношении с человечеством".
В данном контексте третья величина человечество" понимается не в собирательном смысле, то есть это не объемное понятие, обозначающее совокупность всех людей (для чего В. фон Гумбольдт чаще использует Menschengeschlecht"), а скорее понятие, отражающее подлинную природу и высокое назначение человека как небиологического существа: оно основано на принципе культурно-этического единства людей, которое именно в таком значении особенно утвердилось в Германии после Гердера.
Обусловленное языком естественное деление человечества на народы, хотя и имеет силу естественной
необходимости, но проводится у Гумбольдта не по биологическим, расовым и тому подобным признакам, а по более высокому принципу, создающему основные и необходимые «охарактеризованные языком» условия человеческого бытия, возвышающие человека до решения задач своего историко-культурного назначения .
III.
Как уже было сказано, Гумбольдт, еще в 1801 г., в своих фрагментах монографии о басках выдвинул тезис о том, что разные языки это не различные звуковые обозначения одного и того же предмета, а «различные видения» его. Эта идея, возникшая в результате эмпирических наблюдений над языком (баскским), по своему строению отличным от европейских языков, находит свое теоретическое обоснование в известном докладе, прочитанном им в 1820 г. в Берлинской Академии наук (О сравнительном изучении языков").
Тезис об «языковом мировидении» , по сей день являющийся источником многих недоразумений, с чисто эмпирической точки зрения содержит довольно простую мысль: различие языков не сводится к одному лишь звуковому фактору. Нужно было гениальное прозрение Гумбольдта, чтобы усмотреть в этом функцию и назначение языков как различных путей содействия осуществлению общечеловеческой задачи «превращения мира в мысли» (Verwan- dlungderWeltinGedanken).