Многие мечтают увидеть свое имя в газетах.
Далеко не все.
Но может быть, им будет приятно рассказать о своем отважном друге.
Прошу прощения, но... Он извиняюще улыбнулся.
Она понемногу стала понимать, что так поразило ее в Джиме Айренхарте его удивительное самообладание.
За два года работы в Лос-Анджелесе Холли приходилось встречать немало мужчин, выдающих себя за образец калифорнийского хладнокровия и уверенности:
"Положись на меня, детка, и ни о чем не думай, я с тобой, и пусть весь мир катится к чертям". На словах это звучало эффектно, но как только доходило до дела, оказывалось пустым звуком. Иметь безукоризненный загар и подражать голливудскому спокойствию Брюса Виллиса еще не значит быть невозмутимым Брюсом Виллисом. Уверенность в себе приходит с опытом, а с настоящей невозмутимостью нужно родиться, ее можно изображать, но опытный глаз все равно отличит подделку от подлинника. Что касается Джима Айренхарта, то его невозмутимости с избытком хватало на все мужское население маленького штата Род-Айленд. Ни сумасшедшие грузовики,
ни вопросы репортера не могли пробить стену его хладнокровного спокойствия. Странное дело, но одно его присутствие вселяло уверенность в собственных силах.
У вас интересное имя, возобновила разговор Холли.
Джим?
Он над ней подшучивал Айренхарт "железное сердце". Похоже на прозвище индейского вождя.
Было бы неплохо, окажись в моих жилах кровь сиу или апачей. Это придало бы мне ореол таинственности. Но должен вас разочаровать: Айренхарт всего лишь английский вариант немецкой фамилии Айзенхерц.
Машина выехала на Восточную автостраду и быстро двигалась к повороту на Киллингсворт. Через несколько минут они будут в аэропорту. Такая перспектива не радовала Холли. Она была репортером, и большинство ее вопросов так и остались без ответа. И, что еще более важно, Холли была женщиной, и впервые в жизни она встретила такого мужчину, как Джим Айренхарт.
Она быстро прикинула, не поехать ли в объезд и тем самым в два раза удлинить дорогу. Джим не знает города и вряд ли заметит ее хитрость. Но потом ей пришло в голову, что дорожные знаки уже сообщили о приближении к аэропорту. И, даже если Джим не обратил на них внимания, в ярко-синем небе невозможно не увидеть белые силуэты самолетов, которые один за другим взлетали и шли на посадку.
И чем вы занимаетесь у себя в Калифорнии? нарушила затянувшееся молчание Холли.
Радуюсь жизни.
Я имела в виду, кем вы работаете?
А как вы думаете?
Ну.., во всяком случае, не библиотекарем.
Почему вы так думаете?
В вас есть что-то таинственное.
А разве библиотекарь не может быть таинственным? По крайней мере, я таких не встречала. Она неохотно свернула с шоссе на дорогу, ведущую к аэропорту.
Может, вы из полиции.
Значит, я похож на полицейского?
У настоящих полицейских стальные нервы.
А я-то считал себя простым и общительным. Вы думаете, у меня стальные нервы?
Я хотела сказать, вы очень уверены в себе.
И давно вы на репортерской работе?
Двенадцать лет.
Все время в Портленде?
Нет. Здесь я около года.
А раньше где приходилось бывать?
Чикаго... Лос-Анджелес... Сиэтл.
Любите журналистику? Поняв, что Джим перехватил у нее инициативу, Холли ответила:
Послушайте, это все-таки не игра в вопросы и ответы.
Что вы говорите! Выходит, я ошибался. Похоже, этот разговор его по-настоящему забавлял.
Холли почувствовала свое бессилие перед его непонятным, вызывающим раздражение упрямством. Ей не понравилось, что Джим сумел подчинить ее своей воле. Впрочем, он не имел злого умысла, и обманщик из него был неважный. Он не хотел, чтобы кто-то копался в его делах, и Холли, которая в последнее время все чаще задумывалась о праве журналиста вмешиваться в чужую жизнь, в глубине души сочувствовала ему. В конце концов ей не оставалось ничего другого, как рассмеяться.
Победа за вами, поздравляю!
Вы неплохо держались.
Машина притормозила у входа в здание аэропорта.
Вот уж нет! Будь я на высоте по крайней мере узнала бы, кем вы работаете.
Джим улыбнулся. Холли в который раз удивилась, какие синие у него глаза.
Вы держались неплохо, но.., не победили. Он вышел из машины, достал с заднего сиденья саквояж и повернулся к Холли:
Понимаете, я просто оказался в определенное время в определенном месте, И по чистой случайности мне удалось спасти мальчика. Неужели будет справедливо, если газеты перевернут мою жизнь вверх дном из-за того, что я совершил хороший поступок?
Нет, что вы, конечно, нет, ответила Холли.
Джим вздохнул с облегчением:
Благодарю вас, мисс Торн.
Знаете, мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью.
Их взгляды встретились.
А я вашей, мисс Торн.
Он захлопнул дверь машины, повернулся и исчез за стеклянными дверями аэропорта.
Прощальные слова все еще звучали у нее в ушах: "Мистер Айренхарт, я тронута вашей скромностью. А я вашей, мисс Торн".
Холли не спускала глаз с двери, в которую только что вошел Джим. Все случившееся было слишком нереально. Как будто с ней в машине находился призрак пришельца из иных миров. Воздух позолотили лучи заходящего солнца, и Холли вспомнила: похожее свечение она видела в старых фильмах о привидениях.