Владислав же, король польский, не зная хорошенько, что сразу ответить, но понимая, что в самом посольстве заключается оскорбительное и угрожающее намерение, отвечает на это двусмысленное заявление, что не может на этот раз ничего сказать ввиду важности и значительности дела и малого числа своих советников; он созовет общий сейм в Ленчице в день святого Алексия (17/VII) и по решению сейма даст ответ магистру и Ордену через собственных послов. Недовольные этим ответом, командоры стали открыто выражать возмущение в присутствии рыцарства, знати и народа королевства Польского, заявляя, что магистр и Орден готовы сохранить договор о вечном мире с королевством Польским, который был заключен между Казимиром вторым, королем польским, и магистром и Орденом; но так как Владислав, король польский, не желает покинуть брата своего Александра, князя литовского, и хочет помогать ему в несправедливом деле, пусть рыцари и вельможи королевства Польского не гневаются на магистра и Орден, если, оскорбленный глубокой несправедливостью, он начнет войну против Польского королевства. После такого открытого заявления послы уехали в раздражении и гневе, даже не выслушав ответа. Из их слишком несдержанного для послов поведения и раздражения и проявленной ими надменной заносчивости стало совершенно ясно, что, как только наступит удобное время, крестоносцы начнут войну против королевства Польского. Таким образом, магистр и Орден, как стало известно, настолько сильно были оскорблены возвращением Самагиттии в состав Литвы, совершенным Александром-Витовтом, великим князем литовским, и уклончивым ответом Владислава, короля польского, что, хотя они не решились открыто пойти на войну с поляками, но затаили злобу и преисполнились кипящим гневом и негодованием. Все это показывало, что война близка и начнется, как только представится удобный случай.
Владислав, король польский, когда посольство магистра и Ордена задало ему вопрос, стоял как бы на опасном распутье, не ведая, куда повернуться и какой ответ дать на такое заявление. Король не желал покидать князя Витовта и литовцев в их тяжелом и опасном положении, но он также не желал вовлечь в жестокую войну свое королевство; ибо
советники из поляков особенно страшились как бы война не возникла, а возникнув, не разрослась, и более всего прилагали старания и заботы, чтобы избежать ее.
КОРОЛЬ ВЛАДИСЛАВ ЧЕРЕЗ ПОСЛОВ ОТВЕЧАЕТ МАГИСТРУ ПРУССИИ, ЧТО НЕ ПОДОБАЕТ ЕМУ ПОКИНУТЬ БРАТА ВИТОВТА, НО ЧТО ОН ПРЕДЛАГАЕТ НА СПРАВЕДЛИВЫХ УСЛОВИЯХ ЗАГЛАДИТЬ ОБИДЫ, НАНЕСЕННЫЕ КНЯЗЕМ ОРДЕНУ. КОГДА ЖЕ МАГИСТР СТАЛ ГРОЗИТЬ ВОЙНОЙ, КОРОЛЕВСКИЕ ПОСЛЫ ОПРОМЕТЧИВЫМИ СЛОВАМИ ПОБУДИЛИ ЕГО НАЧАТЬ ВОЙНУ ПРОТИВ ПОЛЬСКОГО КОРОЛЕВСТВА; ВСКОРЕ МАГИСТР ЗАВЛАДЕВАЕТ ЗАМКАМИ ДОБЖИНОМ, БОБРОВНИКАМИ, ЗЛОТОРЫЕЙ, БЫДГОЩЬЮ И ДРУГИМИ ГОРОДАМИ ПОЛЬСКОГО КОРОЛЕВСТВА.
Послы явились к магистру в Мариенбурге и дали ответ в таких словах: «Король польский Владислав, сказали они, полагает, что тебе и Ордену твоему небезызвестно, что Александр-Витовт, великий князь литовский, на которого ты принес жалобу по поводу отобрания Самагитской земли и прочих обид, хотя и знатнейший государь и связан с королем почти братскими кровными узами, однако является подданным Польского королевства и короля, и землю Литовскую и княжество получил только в силу королевского пожалования и соизволения и лишь пожизненно. Поэтому не подобает королю и в настоящей войне, которую вы будете вести против князя Александра и земли Литовской, и в любой другой беде покидать его, но, напротив, следует помогать ему всеми силами и средствами. Итак, пусть магистр соблаговолит воздержаться от всякой войны и в подходящем месте и в подходящее время принять участие в совещании; на этом совещании Владислав, король польский, обещает позаботиться об улажении и устранении всего, что было сделано против права и справедливости и об укреплении брата своего Александра, великого князя литовского, как государя подчиненного ему и королевству Польскому во всем, что касается мира и справедливости».
Однако на магистра Пруссии вовсе не произвел впечатления столь скромный ответ; изливая и нагромождая в напыщенных словах перед послами непрерывные жалобы на князя Александра, магистр заявил, что не будет дольше терпеть обиды по отношению к себе и Ордену и немедленно со всеми своими силами пойдет войной на Литву. Миколай же Куровский, архиепископ гнезненский, один из королевских послов, не вынося столь сильных угроз магистра, произнес, вопреки запрещению короля и советников, необдуманное и неосторожное слово: «Перестань, сказал он, магистр, страшить нас, что пойдешь войной на Литву, так как, если ты решишь это сделать, то не сомневайся, что, лишь только ты нападешь на Литву, наш король вторгнется в Пруссию». Сказал ли архиепископ по своему личному почину необдуманные свои слова или, как утверждают, потому что ему было так велено, неизвестно. Обрадованный этой речью, магистр сказал: «Благодарю тебя, достопочтеннейший отец, за то, что ты не утаил намерения твоего короля. Ибо я, узнав и удостоверившись в нем из твоей речи, лучше нападу на голову, чем на члены, лучше на населенную землю, чем на покинутую, и лучше на города и села, чем на леса, обратив оружие, назначенное против Литвы, на Польское королевство. Ведь больше пользы мне и моему Ордену поразить голову, чем ноги, больше пользы пойти на возделанные земли, а не на поля, леса и чащи». Так сказав, он не стал медлить, ибо лишь только королевские послы удалились, магистр берется за оружие, снаряжает войско; затем, отправив Владиславу, королю польскому, находившемуся в Новом городе Корчине, послание о разрыве, в канун успения пресвятой девы Марии (14/VII), облагает осадой замок Добжин и с помощью непрерывных ударов бомбард и частого метания зажигательных стрел завоевывает и сжигает его, а защищавших