Напор и разорвал кольцо моих рук на своей шее. Отстранился.
Пошли в воду, там быстрее попустит от холода, живо наклонился к земле. Беглый взор на меня и протянул бюстгальтер.
Очередные слезы побежали по моим щекам. Отворачиваюсь.
Обнял, прижал к своей груди спиной. Взор потупил вниз, упершись подбородком в ключицу. Взгляд на вожделенное: нагую мою грудь. Сверлит взглядом. Рывок и сжал ее до сладкой боли, и снова откровенно наслаждаемся ощущениями: он, я.
Миг и вдруг взрыв, сквозь хохот.
Силой отстраняется, выпуская меня из хватки.
А-а-а, протянул
отчаянно криком, сдирая с лица эмоции ладонями (взор на него роняю, обернувшись). Что ты со мной творишь? жутью давясь, горько смеется.
А ты что со мной? не менее болезненно, с обидой, вовсе уже не понимая, что происходит.
Глаза в глаза, но тотчас осекся. Отвел очи в сторону.
Я просто хочу сделать всё, как надо, невольно грубо вышло. Прокашлялся: Одевай, кивнул головой, и пошли, вердиктом. Заждались наши. Не хватало еще скандала.
Разве что поцелуй. Его на моих губах. Да и касания, ласки по всему телу.
«Черт!» живо закачала я головой, прогоняя наваждение.
Взгляд украдкой на Федьку, но тотчас оборвала себя. И снова между нами жуткая диагональ взоров. Целая вселенная, режущая, кромсающая души на части.
Рожа, идешь купаться? кинул вдруг Токарев Рогожину.
Да только ж был! рассмеялся тот. Дай пожрать нормально.
Да потом, пошли. Поговорить кое о чем надо
Ну, б***ь! возмущенное. Но поддается
Да только не успели отойти, как тотчас за ними подрывается и Инна, ничего никому не сказав.
Невольно вытянулась я, пытаясь увидеть хоть что-то из-за холма тщетно.
Черт! Черт! Черт!
Еще минуты сгорания от жути и сдаюсь. Встала с земли.
А ты куда? пытливое на меня Вали.
Да ноги затекли, почти не вру.
Но взор уже шарится по берегу. Отыскала Токаря, а вот Рожи как и Инны
Заледенела я от ужаса.
Сама даже не поняла, как кинулась туда.
«Без обязательств. На раз. Предатели» все растаяли вмиг слова, былые мысли.
Я мчала за своим: и если не убедиться в том, что Федька честен со мной, так хотя бы окончательно поставить точку во всем чертовом треугольнике. Где я уже не выдерживаю. Где я просто схожу с ума!
И хватит врать, что выдержу! Нет! Ни грамма! Ни капли! Он мой! МОЙ!
Вдоль берега, огибая травянистые холмы-выступы, и в сторону зарослей.
Еще немного и замерла в ужасе: присела, смело, уверенно присела Инка перед Федей и принялась расстёгивать его шорты. Милая, смущенная, счастливая улыбка ее:
Котенок, доверься мне, убивающее хихиканье. Твоя кошечка точно знает, что делает.
Не сопротивляется, не противостоит Рогожин. Стоит, покорно выжидает, молча. И пусть ко мне спиной всего этого достаточно, чтобы понять, кто на что горазд.
Лопнуло, разорвалось мое сердце. Потекли реки крови.
Вновь разбита и сломана. Да только уже точно ничего не хочу про Него знать!
Рывок прочь и, не заворачивая даже к своим, прямиком на выход. По грунтовке куда глаза глядят
Глава 20. Чреватость
Не знаю, сколько кружила там, среди зарослей, пока выбрела на знакомую местность.
Соседний микрорайон. Совсем немного и дом Олеси. Поднялась к ней на этаж и забилась в угол, около двери.
А там и она уже скоро, с моими вещами пришла.
Поспешно одеться, пряча свой позор и нелепость.
Тебя, кстати, там всей толпой ищут скривилась Минина.
Ну и хр*н с ними.
Осталась ночевать у Леськи (спасибо за приглашение). Матери позвонила предупредила, а ее родителям наплели про учебу, что на понедельник готовимся к первой контрольной, а сами спать завалились часов в десять.
Ну не реви. Мужики к*злы, будто ты не знаешь?! возмущенное подруги.
«А ты-то откуда знаешь?» хотелось, было, задать вопрос, но сдержалась.
Мина и отношения с парнями, мужчинами ну уж очень диаметрально противоположные понятия.
А днем днем втихую пробралась я к себе в квартиру, и опять для всех «непрошенных визитеров» состроила вид (пока мама где-то там по делам ходила), что никого нет дома.
А потому утро будильник и я исполняю свой общественный долг.
Или личностный.
Что за целый день пытались учителя в голову вдолбить ничего не усвоила, да и не услышала. Не до того было. Лишь машинально строчить конспект под диктовку.
На большой перемене заныкаться в кабинете, как всегда, а дальше и вовсе:
дожить до последнего урока и бежать спешно долой.
Только у самого выхода встреча.
Очень даже неожиданная. И странная. Страшная.
Инна, Настяи еще какие-то девчонки, которых я не знаю.
Пошли, поговорить надо, грозное Соболевой.
Подчиняюсь.
За школу. На задний, закрытый от посторонних глаз, двор. Хотела я, было, раньше затормозить, да не дали: тотчас напор и подтолкнули «учтиво», доходчиво заодно объясняя, кто тут и что решает, чем заправляет.
«Бежать! Надо бежать!» отчаянно вопил рассудок, приказывая спасать свою шкуру.
«Но за что? За что агрессия? Он с ней. Он ее. А Ваню, как всегда, обнадежили и обманули. Бросили. Предали. Сломали. Хотя» жаром отозвался поцелуй Федьки на губах, ощущения ласк по телу.