До этого момента пока за закрытыми веками не вспыхивает огонь я и не подозревала, насколько жаждала свободы, что таится в его безумии. То, что между нами происходит, это не секс. Это не занятие любовью. Это убийство. Смерть всему, что во мне
ещё оставалось чистым, и вместе мы убиваем это невинное создание, пока не оказываемся по горло в её крови, облизывая её с обнажённой кожи друг друга.
Когда он кончает, это удар молнии, пронзающий мою грудь и разливающийся по венам. Обжигающе горячая сперма брызжет в меня, когда Каликс сильно прижимает меня к кровати и своим змеям. Его ладонь обхватывает мою шею, удерживая в плену, пока он откидывает голову назад из клыков капает ещё больше яда. Когда он пронзает мое горло в последний раз, его член замирает в моих глубинах, весь мой мир взрывается. Яд проникает в кровь, распаляя её до предела. Он становится частью меня, вплетается в мою суть, и я понимаю мне больше никогда не будет холодно.
Нет ничего, кроме огня и освобождения, и я позволяю ему поглотить меня до забвения.
Глава 20
Кайра
Я просыпаюсь в одиночестве, и за это я благодарна. Мои конечности дрожат, а голова налита свинцом. Я медленно вылезаю из кровати Каликса и останавливаюсь только тогда, когда мои ноги касаются холодного пола, чтобы оглянуться. Все змеи исчезли, и я наполовину задаюсь вопросом, не померещилось ли мне, что они там были, но они были там до того, как Каликс укусил меня и ввел свой яд в мои вены. Они, должно быть, были там. Дрожь пробегает по мне. Пауки это одно. Змеи совсем другое. Большая часть меня избегает воспоминаний о том, что произошло между мной и Каликсом. Не думать о них несложно, учитывая, что эти образы кажутся искаженными, как будто я пытаюсь взглянуть на них через дно банки.
Я быстро собираю обрывки своей одежды, но когда пытаюсь натянуть ее, понимаю, что она порвана и ремонту не подлежит. Раздраженно фыркнув, я оставляю это на полу и роюсь в его гардеробе. Натягиваю пару брюк поменьше, которые остались внизу и которые все еще немного великоваты мне, хватаю темную тунику и натягиваю ее тоже.
Когда я выхожу из его комнаты и выглядываю через перила, главная комната Даркхейвенов, к счастью, пуста. Я спешу вниз по лестнице к двери. На данный момент меня не волнуют их причины держать меня в своей башне. Я спускаюсь на этаж ниже, в свою старую комнату для Терр, и прокрадываюсь внутрь.
К счастью, мои старые вещи еще не убрали. Я перебираю небольшое количество вещей, которые у меня есть, и хмурюсь, когда все, что осталось, это единственное платье, которое Регис заставил меня взять с собой, когда я только попала в Академию много месяцев назад. Держа его в руках, я пристально смотрю на него и размышляю, что мне лучше: ходить в спадающих брюках через каждые несколько шагов или просто сдаться и надеть эту чертову штуку.
Напоминание о Регисе не вызывает у меня особой симпатии к ткани, но я делаю долгий медленный вдох и сдаюсь. Сбрасывая украденную одежду, я надеваю платье. Оно гораздо менее изысканное, чем те, которые мне пришлось позаимствовать у Мейрин, но мне все равно не нравится ощущение такого количества ткани вокруг моих бедер и ног. Несмотря на лёгкость юбок, они сковывают больше, чем брюки.
Я опускаюсь на скрипучую койку, которую когда-то называла своей, и провожу руками по лицу. Мои щеки кажутся сухими и шершавыми. Я тянусь к своей шее, намереваясь почесать сбоку, но отдергива руку, когда на ногтях появляются засохшая кровь. Встав, я нахожу маленькое зеркальце, которое хранила в своей сумке, и поднимаю его, чтобы посмотреть на ущерб, нанесенный Каликсом.
Однако сейчас никаких следов укусов Каликса нет. Очевидно, они зажили где-то за ночь. Единственное, что осталось, потемневшие пятна
запекшейся крови. Я соскребаю их ногтем и позволяю им упасть куда попало.
Постукивание по окну приостанавливает мои действия. Шок прокатывается по мне, когда я поворачиваю голову и замечаю за окном не кого иного, как птицу Региса, зацепившуюся когтистыми лапами за решетку и постоянно постукивающую маленьким клювом по стеклу. Забыв о своей задаче, я подхожу к окну, быстро открываю его и беру маленький свиток, привязанный к лапке животного. Несколько мгновений я просто держу листок бумаги, не открывая его. Если оно от Региса, то я подумываю сжечь его, не читая содержимое. Однако он должен знать, что сейчас гораздо опаснее, чем когда-либо прежде, пытаться посылать мне записки.
В глазах Богов я больше не Терра, а новообретенная Смертная Богиня. Они наблюдают за мной, и я не настолько наивна, чтобы думать, что у них нет глаз повсюду. Я оглядываю комнату, а затем закрываю глаза, мысленно взывая.
Почти сразу же откликается сотня маленьких разумов их эмоции почти пересиливают по своей силе. Я вздрагиваю и сосредотачиваюсь на самом громком и ярком из них. Ара. Я выражаю свою потребность мыслью, и она быстро откликается. Остальные паучьи сознания постепенно затихают, пока я отдаляюсь от них но я знаю: они будут следить. Будут охранять, пока я занимаюсь этим.
Ощутив безопасность, я провожу ногтем под конец свитка и разворачиваю его. Слова, нацарапанные на пергаменте, короткие. Одна строчка.