Я решаю, что это должно быть из-за удаление серы. До этого я, конечно, исцелялась быстрее, чем обычный человек, но никогда не испытывала такого странного ощущения огня, лижущего мою плоть. Прошло всего несколько минут с тех пор, как я поранилась, и все же боль уже полностью прошла. Оставшаяся влага на моих икрах, скорее всего, кровь из уже закрытых ран.
Трифон тихонько хмыкает и жестом просит Данаю вернуться к нему. Она вздыхает и осторожно отпускает меня, делая паузу, чтобы посмотреть, не дрогну ли я снова. Когда я этого не делаю, она возвращается к помосту и поднимается по боковым ступеням, пока не обходит стол и не садится на свое место рядом с Царем Богов.
Мое сердце учащенно бьется в груди, пока я жду, когда кто-нибудь из них заговорит снова. К счастью, мне не пришлось долго ждать.
Как ты сказал, нашёл её, Кэдмон? спрашивает мужчина на противоположном конце, его золотые глаза внимательно изучают меня.
Она уже несколько месяцев числится Террой в Академии, отвечает Каэдмон с холодной интонацией. Служа у твоих сыновей, собственно говоря, Азаи..
Меня охватывает шок. Азаи. Этот мужчина Азаи, Бог Силы и Мужественности, и он отец Даркхейвенов. Мои глаза останавливаются на его лице и изучают его черты с новой интенсивностью. Узнавание, вспыхнувшее во мне, теперь захватывает целиком. Его глаза такие же золотые, как у Теоса. Чётко очерченная линия челюсти словно у Руэна, а форма губ и носа всё это Каликс.
Во имя Богов как я раньше этого не заметила?
Азаи заливисто смеется, но это звучит совсем не так, как смех любого из его сыновей. Опять же, сейчас я не могу вспомнить, слышала ли я когда-нибудь смех Руэна. Этот мужчина часть причины этого? Азаи снова обращает на меня свои горящие закатом глаза, оценивая. Ты говоришь, она была слугой моих сыновей несколько месяцев? Он смотрит на меня. Возможно, то, что она прожила так долго, является истинным свидетельством ее наследия.
Подтекст заставляет меня прищурить на него взгляд, но я сжимаю губы.
Следующей заговаривает женщина рядом с Азаем. Это уникальная ситуация, Трифон, комментирует она легким и воздушным тоном, почти слишком мягким для моего слуха. Тем не менее, это звучит в моей голове всеми колокольчиками идеальной симфонии. Мурашки осознания пробегают по моему позвоночнику. Ее голос из тех, что заставили бы корабли врезаться прямо в скалы только ради шанса приблизиться к его носителю. Я ловлю себя на том, что невольно раскачиваюсь, и этот звук звенит у меня в ушах, как ветряные колокольчики, которые женщины ставят в своих садах. Музыка природы пронизывает мои чувства, как нежная ласка.
Это мягко сказано, Македония, фыркает Азаи.
Игнорируя его, Македония Богиня с мягким голосом обращает свой медовый взор на меня. Расскажи нам о своем прошлом, дитя, приказывает она. Кто твои родители?
Я Мой взгляд ненадолго останавливается на Кэдмоне.
Он кивает, предлагая мне продолжать, и я делаю глубокий вдох. Я сирота, признаюсь я, проглатывая слова, даже когда в моем сознании всплывает лицо моего отца.
Как давно ты сирота? Спрашивает Македония.
Десять лет, мэм. Отвечая на ее вопрос, я решаю держаться как можно ближе к правде. Мы с отцом жили в Пограничных Землях, но на нашу хижину напали бандиты, и он погиб. Наш дом был сожжен дотла.
Она постукивает ногтем по подбородку. Значит, ты все же попала в общество? Твой отец никогда не рассказывал тебе о твоей матери?
Я качаю головой, морщась, когда понимаю, насколько сложно будет придерживаться правды с этого момента. Осторожно поднимаю глаза, чтобы встретиться с ней взглядом. Я не помню свою мать, признаюсь я. Всегда были только мы с отцом, пока он не умер. После его смерти мне пришлось работать, чтобы обеспечивать себя. Каждое слово правда, хотя оно рисует то, через что я прошла, в совершенно ином свете, чем помнит мой разум.
Как жалко, бормочет женщина рядом с Кэдмоном.
У нас есть способ определить ее родословную, объявляет Трифон. Очевидно, что она Смертная Богиня я чувствую ее силу отсюда.
Данаи кивает. Как и я. Это довольно сильно. Ее Божественный родитель, должно быть, из Высших.
Если ее отец был человеком, говорит Македония, и от ее голоса у меня в ушах снова пробегают мурашки удовольствия, тогда где-то есть Богиня, которая родила и не сообщила о своем ребенке.
А как насчет ее наказания? Азаи наклоняется вперед на своем сиденье, и хотя от его вопроса у меня сводит мышцы, выражение его лица мгновенно мрачнеет. Скрывать Смертных Богов против наших законов.
А откуда ей было знать? снова заговаривает женщина рядом с Кэдмоном, в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она переводит их на Азаи.
Азаи насмехается над ней. Невежество никогда раньше не было причиной, Гигея, огрызается он. Я был вынужден убить одну из своих любовниц за то, что она прятала моего сына.
Если ты забыл, наказана была мать, а не твой сын, тихо вмешивается Кэдмон, даже не двигаясь со своего места.
Азаи свирепо смотрит поверх головы Гигеи на мужчину. Он был наказан.
Кто? Мой разум перебирает все, что я знаю о Даркхейвенах. Кого из своих сыновей ему пришлось наказать? Кто из их матерей погиб от его рук? Вопросы, вертящиеся у меня в голове, заставляют меня осознать, как много я о них до сих пор не знаю. Осознание этого тяжелым грузом давит мне на грудь. Мои пальцы сжимаются в кулаки по бокам, и я прячу их в складках платья.