Я делаю шаг к нему. Как я могу что-то сделать, если я не знаю, что происходит? Я спрашиваю его. Мне нужно знать все, что знаешь ты.
Нет. Кэдмон качает головой, когда отрицание слетает с его губ.
Кэдмон Разочарование захлестывает меня. В чем смысл всего этого? Зачем давать мне обрывки информации, которые только еще больше сбивают меня с толку?
Это не потому, что я не хочу, говорит он, заставляя меня замолчать. Поверь мне, если бы решение было моим и только моим, я бы рассказал тебе все.
Тогда почему Мои слова снова обрываются, когда он поворачивает голову, золото его украшений сверкает в лунном свете, проникающем через окно сбоку от него. До сих пор я не осознавала, насколько темно в комнате. Надо было зажечь свечу или что-нибудь в этом роде.
Будущее не всегда высечено в камне. Голос Кэдмона низкий, когда он говорит, и от его звука у меня по рукам пробегают мурашки. Есть некоторые вещи, которые постоянно меняются, как ветер одна маленькая деталь может сбить события с курса и есть другие вещи, которые произойдут независимо от того, что кто-либо делает. Когда он поворачивается ко мне и встречается со мной взглядом, золотой отблеск проскальзывает в его темных радужках. Моя кровь застывает в жилах, когда новая волна того, что я всегда пыталась подавить, проходит через меня.
Страх. Это пьянящее и нежелательное присутствие, но, тем не менее, оно есть.
Рассказав тебе все, я поставил бы под угрозу будущее, которое я хочу видеть, объясняет Кэдмон. Так что да, ты права. Я
еще не все тебе рассказал и не собираюсь рассказывать. Если ты узнаешь, твои действия могут измениться, и, следовательно, спасение, которого я желаю в котором нуждается этот мир, может оказаться под угрозой.
Я задумываюсь об этом на мгновение. Книга, которую ты мне дал, начинаю я снова, хмурясь, потому что что-то не дает мне покоя. Вопрос, который я не совсем понимаю. Ты сказал, что она заколдовано, чтобы сообщить мне то, что мне нужно знать.
Кэдмон продолжает смотреть на меня, золотые искорки смешиваются с темно-карими в его взгляде. Золотые, как глаза Теоса. Это не вопрос, заявляет он.
Я хмурюсь. Мне обязательно задавать вопрос, чтобы ты рассказал мне что-то, что не является загадкой? Я огрызаюсь.
Его губы подергиваются, уголки приподнимаются в почти едкой улыбке. Да.
Да? Я пристально смотрю на него.
Да, повторяет он.
Я должна задать вопрос? Уточняю я. Когда он просто смотрит на меня, не говоря ни слова, я снова угадываю. Я должна задать правильный вопрос?
Он кивает. Теперь она поняла.
Я ничего не понимаю. На самом деле, я в еще большем замешательстве, чем до того, как притащила его сюда. Я качаю головой. Откуда мне знать, какие вопросы задавать, чтобы получить ответы, которые мне нужны? Требую ответа я. У меня нет времени разгадывать твои нелепые словесные головоломки, чтобы докопаться до истины. Чем дольше я остаюсь в Академии, тем большую опасность я представляю Я оборвала себя, вспомнив, на что намекали и даже требовали Каликс и Руэн, прежде чем я ушла, чтобы поговорить с Кэдмоном наедине.
Сера Мои слова дрейфуют, когда моя рука поднимается и касается задней части шеи. Если ее убрать, моя Божественность
Магия, тихо поправляет Кэдмон.
Я бросаю на него взгляд. Без обид, говорю я ему, но немного сложно двадцать лет, называя это чем-то одним, только для того, чтобы тебе сказали, что это что-то совершенно другое, и за одну ночь изменить мою терминологию. Так что, я думаю, я продолжу называть это Божественностью.
Его ухмылка становится более искренней. Достаточно справедливо, говорит он, наклоняя голову. Продолжай. А как насчет серы?
Я нервно облизываю губы, когда сера под моей кожей, кажется, нагревается от моего прикосновения и воспоминаний об этом. Это было там так давно, что легко забыть о его существовании на долгие периоды времени.
Если я вытащу это, мои способности моя Божественность больше не будут скрыты, думаю я.
Если ты спрашиваешь, начинает Кэдмон, то да, это верно. Вытащив серу, которая связывает тебя с Офелией, сродни снятию маски, которую ты носишь последние десять лет. Всем станет очевидно, что ты не смертная если говорить терминами этого мира.
Я прикусываю губу достаточно сильно, чтобы почувствовать вкус крови. Я редко позволяла себе надеяться, но сейчас во мне нарастает разочарование свидетельство того, как сильно я надеялась избавиться от него. Я закрываю глаза, когда они начинают гореть.
Понятно. Мои плечи опускаются. Тогда, полагаю, мне следует оставить его в себе.
Кэдмон щелкает языком, и я снова открываю глаза, удивленная шумом. Его брови хмурятся, а улыбка исчезает, когда он смотрит на меня. Я позабочусь о последствиях твоей Божественности, Кайра, тихо говорит он. Если ты хочешь убрать камень, то убери его.
Я выпрямляюсь. Можно? Это правильный вопрос? Могу ли я удалить камень серы, не будучи убитой за то, что бросила вызов Богам и скрыла свое существование?
Улыбка Кэдмона возвращается и расплывается по нижней части его лица. Это, говорит он мне, правильный вопрос, и мой ответ да. Ты хочешь, чтобы его достали?