Я очень рада, милорд. Вы замечательный. Но мне на самом деле нужно идти, если я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел, как я выхожу из вашей спальни. Уверена, что этого не хочет ни один из нас.
Джайлзу не понравился ее унылый вид.
Послушай, Обри, меня это не заботит. Ты меня околдовала.
Но вы едва знаете меня, милорд. Немного приободрившись, она взглянула на графа. И безусловно, вам не все равно, что станут говорить ваши собственные слуги в вашем собственном доме. И конечно, меня очень волнует, что будут говорить о нас обоих.
Обри, он взволнованно снова поцеловал ее, этого не будет. Так продолжаться не может, ты не должна оставаться в Кардоу. Джайлз почувствовал, как она окаменела в его объятиях.
Прошу прощения?
Послушай, Обри, отчаяние подсказывало ему слова, я привык заботиться о своих любовницах. Я не хочу, чтобы ты работала, тем более на меня, и хочу, чтобы у тебя были красивые вещи и обеспеченная жизнь. Прошедшей ночью я не шутил, говоря о том, что ты должна жить в роскоши. Возможно, ты считаешь меня сумасшедшим, Обри, но я в своем уме, клянусь. Я хочу, чтобы ты была со мной.
В качестве вашей любовницы? Обри побледнела. Вы собираетесь... платить мне? Как проститутке?
Эту звучит весьма грубо. Граф на дюйм отодвинулся от нее.
Нет, испуганным тоном возразила она, нет, это не грубо, это честно.
Уолрейфен почувствовал, как паника сдавила ему легкие. То, что всего несколько мгновений назад казалось правильным, сейчас пошло вкривь и вкось. Черная пустота одиночество угрожала снова поглотить его.
Ты нужна мне, Обри, просто сказал он. Не думаю, что ты понимаешь, как сильно я нуждаюсь в тебе. Я хочу, чтобы ты была со мной. Не здесь, а в Лондоне. Бог мой, ты не можешь работать на меня!
Если вы будете платить мне, чтобы я была вашей любовницей, то я, безусловно, буду работать на вас и самым позорным образом, тихо сказала она, но Джайлз не желал ничего слышать.
Обри, у меня есть жилье, небольшой городской дом недалеко от Риджентс-парка. Ты и, разумеется, Айан будете там счастливы. У тебя будет собственный штат слуг и экипаж. Я найду хорошего учителя для Айана. Обри, я всегда буду заботиться о вас обоих. Вот насколько сильно я хочу тебя.
Хотите меня, повторила она. И это все, что имеет для вас значение.
Для меня имеет значение все, что касается тебя, возразил граф.
Я ваша служанка, милорд, покачала головой Обри. Здесь, в Кардоу. Если вы прикажете мне делить с вами постель, я это исполню, но...
Если я прикажу тебе?.. Джайлз резко сел в кровати. Обри сжала губы, но потом снова расслабилась.
Если я по какой-то причине делю с вами
постель, то это только мое дело, внесла ясность, она. Вы изумительный любовник. Но я не шлюха, милорд, и не хочу, чтобы мне платили за то, что мы делали. Я не могу поехать в Лондон. И я не хочу, чтобы мой ребенок видел что-то, что мне будет стыдно объяснить ему. Я ваша экономка. В Кардоу.
В Кардоу? глухо повторил Джайлз.
Да. Да, если вы не решили уволить меня.
Не говори глупости, Обри. Согнув ноги, он уперся локтями в колени, подпер голову руками и уставился на покрывало.
Но это в вашей власти, милорд, тихо сказала Обри. Такова реальность.
Это то, что ты обо мне думаешь? «Боже правый, она говорит серьезно!» ужаснулся Джайлз и, быстро повернув к ней голову, пронзил ее взглядом. Ты на самом деле полагаешь, что я мог бы уволить тебя? За это?
Многие мужчины могли бы. Обри моментально отвела взгляд.
Внезапно у графа зачесалась рука от желания ударить ее, но он сразу же понял, что Обри права. Большинство мужчин так и сделали бы. Да, у него была власть над ней, и он тоже воспользовался своей властью разве не так? О, тайком, таким способом, который позволил ему избежать чувства вины. Но он всегда помнил об этой власти и вопиющем неравенстве их положений и Обри тоже не забывала, в этом он не сомневался.
Однако Джайлз чувствовал, что она не поддастся на его убеждения, что бы он ей ни обещал. Пустота была черной, бездонной и ненасытной, он чувствовал, что его мир и грандиозный план, который, как вдруг оказалось, у него был, рушится вокруг него, и внезапно, совершенно необъяснимо почему, Джайлзу захотелось заплакать.
Просто скажи мне кое-что, Обри, прошептал он, прижав к глазам ладони. Тебе были приятны мои ласки прошедшей ночью? Ты получала удовольствие от моих прикосновений не в примитивном физическом смысле? Тебе было приятно спать в моих объятиях? Или это был просто твой долг? Он услышал, как Обри, переводя дыхание, издала жалостный звук.
О, милорд, не делайте этого со мной, хриплым голосом попросила она. Если в вашем сердце есть хоть унция милосердия, не спрашивайте меня об этом.
Но я спрашиваю, настаивал он. Ей-богу, у меня на это тоже есть кое-какие права.
Конечно, мне были приятны ваши ласки, ответила Обри дрожащим голосом. Конечно, мне хотелось их. Я служанка, милорд. У меня нет никого, кроме моего ребенка. Невозможно сосчитать, сколько лет я не знала человеческого прикосновения или мимолетного внимания с чьей-либо стороны. Конечно, я получала удовольствие от вашего внимания. Я мечтала о нем. Вы понимаете меня? Вы можете представить себе, на что похожа такая жизнь?