На сколько япожелаю? эхом повторил он, и темное облако омрачило его лицо точно так же, как это было в ее гостиной. А ты, Обри? Чего тыжелаешь? Ты прекрасна, дорогая, и мне больше всего хотелось бы весь остаток ночи заниматься с тобой любовью и делать это должным образом, но я немного неуклюжий.
Лежа на боку и подперев голову рукой, граф смотрел ей в глаза; его губы были плотно сжаты, а серые глаза полны боли. Обри поняла, что снова обидела его. О, она совсем не хотела этого, и не только по причинам, которые теперь выходили за рамки ее отчаянного стремления сохранить за собой место. У нее начали появляться чувства к лорду Уолрейфену, и главным из них был этот неожиданный прилив нежности, от которого у нее перехватило дыхание.
Нет, вы не неуклюжий, вы великолепный. Обри приложила правую руку к щеке Джайлза, которая все еще горела. Изумительный. Женщина, которая знает, как все делать, будет счастлива разделить вашу постель, но у меня, милорд, мало опыта. К сожалению, это я вела себя не так, как следует, а не вы.
Он долго молча смотрел вниз на измятые простыни и наконец спросил:
Обри, у тебя не было ни одного любовника после смерти твоего мужа?
Нет.
Могу я спросить, дорогая, твое замужество было коротким? Лорд Уолрейфен начал играть с обтрепавшимся краем верхней простыни, и Обри сказала себе, что нужно распорядиться, чтобы ее поменяли.
Да, очень.
И поэтому ты на самом деле не обладаешь большим опытом, так?
Разве я не говорила вам именно это?
А я не слушал, да? иронически усмехнулся граф. Прости, дорогая. Я привык иметь дело с весьма опытными женщинами, которые имеют огромный опыт. Честно говоря, я никогда не знал других.
Обри охватило внезапное чувство разочарования. Значит, она на самом деле не удовлетворила его? По-видимому, занятие любовью было совсем не таким простым делом, как представляла его Мюриел. Очевидно, от женщины ожидали, что она будет делать немного больше, чем просто закрывать глаза и расслабляться. Однако Обри была несведущей, и граф, вероятно, больше не пригласит ее к себе в постель.
Но это же хорошо, разве нет? Почему же тогда ей так тяжело? Обри крепко зажмурилась и ответила себе на свой вопрос: потому, что, несмотря на страх и неуверенность, было так восхитительно ощущать его глубоко внутри себя; потому, что у него были сильные руки, а она истосковалась по прикосновению другого человеческого существа; и потому, что его ласки привели ее на край чего-то ускользающего.
Было ли это то самое, что он имел в виду, когда говорил о том, чтобы доставить ей удовольствие? Или существовало что-то еще? И долго ли она выдержит, прежде чем это необъяснимое томление превратится во что-то гораздо более мощное? Обри чувствовала себя так, словно земля разверзается у нее под ногами и она должна быстро решить, в какую сторону прыгнуть.
Наконец она осознала, что граф Уолрейфен ждет от нее следующих слов, и несмело кашлянула.
Я буду лучше, когда наберусь опыта, тихо сказала Обри. Уверена, что сумею делать все как нужно, если вы будете учить меня.
И тогда граф повел себя очень странно. Его глаза потеплели, он взял в ладони ее лицо и, словно баюкая его, снова и снова целовал ее.
Ах, Обри, он прижался губами к ее лбу, если ты станешь лучше, мне будет очень, очень неприятно. И единственное, чему ты должна научиться, это как получать удовольствие.
Вы так думаете? неуверенно спросила она.
Значит, он запечатлел последний поцелуй на кончике ее носа, тебе нужен любовник с лучшим самоконтролем. Он рассмеялся. Я был слишком жаждущим, дорогая. Позволь мне снова заняться с тобой любовью, но по-другому, Обри. Останься со мной и позволь, я покажу тебе. Хорошо?
По-другому? Она безмолвно кивнула.
Не хочешь ли воспользоваться моей ванной комнатой? заботливо предложил он и, потянувшись вниз, подхватил кончиком пальца свой халат. Иди и не стесняйся. А когда выйдешь, оставь там свою одежду. Мне стыдно видеть, Обри, что я даже не потрудился раздеть тебя.
Да. Хорошо.
Можешь надеть этот халат, если тебе так будет приятнее, ласково сказал он.
Воспользовавшись его предложением, Обри взяла халат и пошла в ванную. Там ее ждала медная ванна с еще теплой водой и стопка мягких полотенец. Медленно спустив через руки платье и сорочку, она задумалась, сделала ли она именно то, что должна была сделать. Ей казалось, что Уолрейфен был готов позволить ей уйти, и если бы она так и сделала, на
этом, вероятно, все закончилось бы, и граф оставил бы ее, чтобы она и дальше спокойно занималась своей работой.
Но ах, теперь было уже слишком поздно. Во всяком случае, он все еще хотел ее, и, к удивлению Обри, это доставляло ей удовольствие. И еще ее радовало, что из нее вытекло не много крови на изнанке серой юбки осталось крошечное, едва заметное пятнышко. Вымывшись дрожащими руками, она надела халат. Прохладный и легкий, он коснулся ее плеч и окутал ее слабым мужским ароматом егоароматом.
Выйдя из ванной, Обри увидела, что Джайлз совершенно голый стоит у кровати, расправляя постельное белье, и, по всей видимости, не чувствует никаких неудобств из-за отсутствия одежды. Нет сомнения, бесчисленные любовницы уже говорили ему, как прекрасно его тело; только бледный, сморщенный шрам у левого колена лишал его абсолютного совершенства.