Не удержавшись, он поцеловал ее.
– Этот дом превосходно подходит лишь для того, чтобы его сжечь. Саванна, чем ты руководствовалась, когда его покупала?
– Не будь таким пессимистом. Разве ты не видишь, во что его можно превратить? – Карпатка рассмеялась и взъерошила густую гриву волос своего спутника.
– Все это отлично будет гореть, – ворчал Грегори, рассматривая тяжелую драпировку и узкую деревянную лестницу, ведущую наверх.
– Пойдем со мной! – Саванна уже бросилась к лестнице. – У меня для тебя сюрприз. Я не просто так купила этот дом. Я купила его потому, что это великолепный дом с чудесным садом.
– Садом? – эхом повторил он, покорно шагая вслед за женой. А что ему оставалось делать? Она светилась от счастья. Грегори поймал себя на мысли, что следит за каждым движением, за каждым поворотом ее головы, за выражением ее глаз. Она была так красива. И если ей вдруг захотелось иметь дом, в котором не смог бы протянуть минуты ни один больной клаустрофобией, что ж, он не мог ей в этом отказать.
Ступеньки, узкие и крутые, спиралью спускались в подвал. Новый Орлеан был построен на полузатопленной земле ниже уровня моря. Даже мертвых приходилось хоронить над землей. Этот город раздражал Грегори. Он мог создать проблемы, о которых Грегори сейчас совсем не хотелось думать. Здесь невозможно было зарыться в землю в случае опасности.
Древнейший всматривался в цементные стены и твердый пол. Он измерил шагами длину комнаты, обошел ее по периметру, встал в центр и глубоко вдохнул. В этой комнате были тени всех тех, кто приходил сюда до них.
Девушка покраснела, уловив намек.
– Так почему здесь столько пыли? – Саванна попыталась отвлечь Грегори от дерзких мыслей.
– Мне кажется, что Джулиан оставил нам сообщение. Ты так долго жила среди людей, что и сейчас продолжаешь смотреть на мир их глазами.
– Зато ты так долго жил в горах, что забыл, что значит развлекаться! – съязвила в ответ Саванна.
Бледные глаза Древнейшего скользнули по телу любимой, бросая ее в жар.
– У меня свои представления о развлечениях, chere. Я с удовольствием продемонстрирую, что имею в виду.
Карпатка гордо вздернула подбородок.
– Если думаешь, что напугал меня своим волчьим обличьем, то ошибаешься.
Он слышал стук ее сердца. Аромат тела манил его.
– Я подумаю над тем, чем еще тебя можно напугать, – предупредил Темный и вновь обратил свое внимание на комнату. Стены, камин и пол были покрыты толстым слоем пыли. Грегори опустился на колени и стал смотреть на него под разными углами.
Саванна отступала назад, пока не уткнулась в стену. Она наблюдала за движениями его тела, за тем, как перекатываются мышцы под тонкой шелковой рубашкой. Как он запрокидывал голову, как небрежно поправлял свои волосы. Элегантный. Опасный. Грешный. Он принадлежал другому миру Но когда Грегори смотрел на свою спутницу жизни, холодная сталь его глаз превращалась в расплавленную лаву.
Саванна попыталась вновь сосредоточиться на комнате. Грегори грациозно взмахнул рукой, будто дирижируя оркестром, и на стенах и на полу вдруг стали появляться древние символы. Как только карпатец понял, в чем секрет, иероглифы стали вставать на свои места, складываясь в строки.
– Как красиво! Это древний язык? – восторженно воскликнула Саванна. Она старалась не шевелиться, боясь помешать. – Как тебе удалось сотворить это чудо?
– Пыль оседала в определенной последовательности. Такой, чтобы мы смогли все понять, когда увидим ее. Этим искусством владеет не каждый. Я и не предполагал, что Джулиан умеет это. – Темный выглядел довольным. – Твой отец прекрасно в этом разбирается, но я и не подозревал, что кто-то еще на это способен.
– Мой отец во всем хорошо разбирается? Грегори уловил странную нотку в тоне Саванны.
– Он наш предводитель. Древнейший. Да, он хорош во всем.
«В отличие от меня», – подумала Саванна.
– И ты знал его всю жизнь? Грегори взглянул ей в глаза.
– Я и твой отец прожили тысячу лет, Bebe. Почему же ты считаешь, что должна владеть знаниями предков7 Ты красивая, умная и быстро все схватываешь.
– Возможно, я никогда не стану такой, какой ты хочешь меня видеть. Возможно, я родилась слишком поздно. – В ее голосе слышалась боль – отголосок неуверенности в собственных силах. Глаза из небесно-синих превратились в фиолетовые.
Целитель подошел к любимой и, нежно взяв за подбородок, заглянул в глаза.
– Я всему научу тебя. А у нас с твоим отцом на это ушла целая жизнь. Когда нам было столько лет, сколько сейчас тебе, на нас не лежало никаких обязанностей. Мы были свободны. У нас не было спутника жизни, которому мы должны были бы подчиняться, который бы доминировал. Macherie, не допускай даже мысли, что не сможешь оправдать моих надежд.
– Ты устанешь от такой ученицы.
Рука Грегори легла на горло девушки. Он чувствовал под ладонью ее пульс.
– Никогда. Никогда этого не произойдет. Ты тоже многому меня учишь. Ты многое привнесла в мою жизнь. До тебя в моей жизни не было смеха, не было чувств и эмоций. – Он склонился, чтобы поцеловать любимую. – Разве ты не видишь, что я говорю правду?
Саванна закрыла глаза, когда Грегори, целуя, мягко проник в ее сознание. Что-то очень интимное было в том, чтобы делиться мыслями и чувствами. Он не сомневался в том, что они всегда будут вместе, и не представлял для себя другой жизни. Если Саванна погибнет, он, не раздумывая, последует за ней, покончив с собой.