А в довершение всех бед, Поттер, издеваясь над которым получалось хоть как-то отвести душу, смылся со своими неразлучными друзьями в никому не известном направлении.
В общем, настроение весь сентябрь у директора Снейпа было хоть вешайся. Так продолжалось, пока он не загорелся идеей воскресить усопшего Дамблдора, ткнуть его носом в творящиеся вокруг безобразия и заставить вновь взять бразды правления в сухонькие старческие ручки. А что? Смог ведь Хвост, не обладающий большими познаниями ни в одном разделе Магии, возродить самого Волдеморта! Неужели Северусу Снейпу не удастся проделать то же самое с покойным директором?
Во время очередного собрания Пожирателей Снейп зажал в углу жалобно поскуливавшего Хвоста и выяснил, из каких фрагментов тому удалось слепить этого человекоподобного красноглазого гомункула, восседающего во главе стола в парадном зале Малфой-мэнора. Проблема состояла в том, что основным «ингредиентом» для собственного возвращения в наш бренный мир служил сам Волдеморт, пусть и в весьма обкорнанном варианте, но все же каким-то Мордредом! живой. А Альбус Дамблдор был на сегодняшний момент бесспорно и однозначно мертв. Это, конечно, значительно усложняло дело. Но Северус Снейп не боялся трудностей. Вернее, он боялся их куда меньше, чем составления финансового отчета за последние сто лет. Поэтому он засел за работу и к концу октября вывел магическую формулу, включавшую в себя следующие ингредиенты: какие-либо частицы возрождаемого субъекта и его ближайшего родственника, перо феникса, кровь врага, взятую насильно, и плоть друга, отданную добровольно.
* * *
Кое-как добравшись до личных апартаментов и отперев их заклинанием, Северус рухнул в стоявшее перед столом кресло, придвинул к себе лист пергамента и неровными буквами накарябал:
«Милый дедушка, Альбус Персивалыч, и пишу тебе письмо...» Северусу вдруг с ужасающей ясностью вспомнились все произошедшие за последний месяц стычки с коллегами, да так, что на глазах выступили пьяные слезы, а перо само бойко запрыгало по пергаменту: «И пишу тебе письмо. Поздравляю с Хэллоуином и желаю тебе всего от Мерлина. Нету у меня ни отца, ни маменьки, только ты у меня один остался», Снейп быстрым движением вытер мокрые щеки, шмыгнул носом и продолжил: «А вчерась мне была выволочка. Волдеморт выволок меня за волосья на двор и отделал Круцио за то, что я по нечаянности заснул на собрании Пожирателей. Студенты надо мной насмехаются. Сперли все запасы Противозачаточного и теперь в Выручай-комнате оргии устраивают. Аппетита нету никакого. Эльфы, сволочи, утром дают хлеба, в обед каши, а к вечеру тоже хлеба, а чтоб чаю или щей, то другие профессора сами трескают. А спать мне велят в подземельях, а когда в больничном крыле зелья заканчиваются, я вовсе не сплю, а всю ночь на ногах у котлов стою. Милый дедушка, сделай милость, возьми меня отсюда домой, нету никакой моей возможности... Кланяюсь тебе в ножки и буду вечно Мерлина молить, увези меня отсюда, а то помру...» (3)
Написав эту немыслимую чушь, он с ужасом взглянул на пергамент, потряс головой, бросился к небольшому шкафчику в спальне и, достав из него простую походную фляжку, отхлебнул приличную дозу Антипохмельного зелья. Вернувшись в кабинет, он со злостью перечеркнул накарябанные в пьяном угаре строчки. Когда сознание прояснилось, а руки перестали предательски дрожать, Снейп полез в свой тайник и вытащил оттуда бесценные ингредиенты для будущего ритуала:
ночной колпак Альбуса Дамблдора с прилипшими к нему седыми волосками; перо Фоукса (Северус до сих пор слышал вопли феникса, защищавшего свое драгоценное оперение не хуже гоблина, стерегущего горы золота, а потому от души исклевавшего дерзкого обидчика, посягнувшего на самое дорогое); хрустальный флакончик, наполненный кровью Алекто Кэрроу (кто бы мог предположить, что эта славящаяся своей жестокостью уродливая тупая ведьма до обморока боится вида собственной крови и будет настолько восприимчива к Обливиэйту?!) и, наконец, сегодняшний трофей клок из бороды Аберфорта. Можно было, конечно, не полениться и сгонять за прахом Персиваля Дамблдора в Азкабан, но в последнее время настроение Северуса и так стремительно приближалось к отметке «Тролль», поэтому встречаться лишний раз с «милашками» дементорами ему не хотелось.
Оставалось добавить еще один компонент: плоть слуги, отданную добровольно. Северус, разумеется, желал возрождения Дамблдора, но лишаться руки, как это сделал Хвост, или даже пальцев он не собирался. Снейп на минуту задумался, наколдовал обычную маггловскую стеклянную банку и направился в свою ванную, попутно расстегивая пуговицы на мантии.
Раздевшись догола, он закрыл глаза и представил себе, как Поттер неуклюже режет флоббер-червей. Член заинтересованно дернулся. Северус принялся водить по нему рукой, вспоминая все провалы Поттера на уроках Зельеварения и назначенные мальчишке когда-либо отработки.
Возбуждение разливалось по позвоночнику. На набухшей головке обильно выступила смазка. Рука на члене двигалась все быстрее и быстрее.
Ноги сделались ватными. Наконец, простонав вожделенное: