Супруги Пири числились у нас «свободными австралийцами», но это были просто нищие крестьяне, опутанные долгами по рукам и ногам. Кредиторов у них было двое торговец зерном и фуражом Дормен Уокер и мясник Фленниген.
Пири никогда не покупали одежды, не пользовались электричеством. Энгус настолько увяз в долгах, что жена его месяцами не держала в руках и жалкого пенни.
Она сама пекла хлеб из муки, взятой в кредит, сама сбивала масло из нескольких литров молока, оставляемых на неделю для семьи
Во второй раз Скотти появился в городе в тот день, когда Энгус Пири в восемь часов утра привел сына к школе и оставил его там одного. Скотти предстояло самому объяснить директору, кто он такой. Занятия начинались в девять. Скотти прождал этот час молча, прислонившись к калитке, ни словом не отвечая на наши заигрывания и поддразнивания, потом вошел в класс, и с этого началась его школьная жизнь.
В школу он добирался с фермы верхом на неоседланной старой кобыле вместе с Биби Данси, таким же мальчиком из буша, жившим на ферме немного дальше по шоссейной дороге.
Биби был на три месяца старше Скотти. С полдюжины мальчиков приезжали с ферм вот так же верхом или в фургоне, но Биби и Скотти были самыми младшими и самыми бедными, да и ростом были так малы, что могли взобраться к кобыле на спину только со школьной ограды. Кобыла же давно разучилась бегать рысью, и поездка отнимала у ребят по часу времени в каждый конец.
Никого это не удивляло. В те годы условия жизни большей части населения были исключительно трудными, на фермах подчас царила нищета, хотя наш округ был одним из богатейших по овцеводству, пшенице и цитрусовым не только в Австралии, но даже по сравнению с другими странами.
А до школы Скотти приходилось потрудиться еще часок-другой на ферме: наколоть дров для кухни, орудуя полновесным колуном, убрать в хлеву, натаскать воды в корыта, вымыть молочные бидоны. Завтрак, который
мать давала ему с собой в полотняном мешочке, состоял из двух ломтей домашнего хлеба и яйца, иногда огурца или помидора.
С первых школьных лет Скотти, как и все мы, попадал во всякие переделки, часто опасные.
В девять лет он едва не утонул, затеяв переплыть разлившуюся реку. В десять чуть не умер от укуса игуаны; его спас учитель Кэг Кинзер, вырезав ему целый клок мяса вокруг ранки.
Как и положено мальчику из буша, Скотти приносил и совал в стол учителям ящериц с гофрированным воротником на шее устрашающих на вид, но безвредных. Он жестоко дрался за кузней со всяким, кто задевал его.
Скотти не носил башмаков (как и все мы в этом возрасте), и большой палец на ноге у него всегда был распухшим от этих драк. Немало случалось у него стычек из-за насмешек школьников над его залатанными вельветовыми штанами и рубашками, перешитыми миссис Пири из старых платьев.
Так оно и шло, пока не погиб Биби Данси. Старая кобыла испугалась игуаны, бросилась через канаву и упала, подмяв под себя Биби. Биби не вернулся из больницы, а кобылу пришлось пристрелить, у нее были сломаны обе передние ноги.
Скотти остался без средств передвижения. Ежедневно одолевать пешком по пять миль от дома до школы и обратно было ему не под силу. Он стал все чаще пропускать занятия, и директор по долгу службы поставил в известность школьного инспектора штата, а тот передал дело городской полиции.
Энгус Пири вторично предстал перед судом, на этот раз за уклонение от обучения сына в школе. И снова мой отец выручил его из беды, заявив суду, что подаст жалобу правительству штата на то, что не принимаются меры для обучения Скотти на дому, как это предусмотрено законом штата в случае отдаленности места жительства ученика.
От штрафа Энгуса освободили, но Скотти это не помогло. Тогда мой отец обратился к «Большим соседям» и потребовал оказать мальчику помощь, а «Соседи» в свою очередь обратились к Эллисону Эйру, владельцу скотоводческой фермы «Риверсайд», известному любителю и знатоку лошадей.
Кроме рабочих лошадей и породистых верховых рысаков отличной выездки, которых он продавал по всему штату, у Эллисона был еще небольшой табун валлийских пони. Коренная валлийская порода была скрещена с чистокровной арабской получились прекрасные выносливые животные с красивой головой, свисающим до земли хвостом и густой гривой золотистого оттенка
Пони паслись в буше и на берегу реки, одинаковые, как близнецы, все цвета серой замши; отличить их друг от друга было невозможно. И все они были норовистые, независимые, хитрые, упрямые, своевольные. Прирученные, они годились для любой работы в упряжке или под седлом, для поездок по городу и по сельским проселкам, для перевозки тяжестей и для беспечального житья в роли забавной игрушки в богатых семьях.
С десяток прирученных пони, похожих друг на друга как две капли воды, держали в городе, и каждый год один или два исчезали, вслед за гуртовщиками, прогонявшими через город стада овец, или табунщиками. Пропадали пони и из дикого стада, но эти, считалось, тонули в бурной зимней реке.
Вот такого пони Эллисон Эйр и предложил «Большим соседям» для Скотти. Энгус Пири сначала заявил, что не примет от них пони даже в подарок. Хватит с него благодеяний! Лучше его сын будет ходить в школу пешком за сто миль, чем примет от них эту подачку.