Я покачал головой.
Сообщил:
Я об этом не знал. Вы мне об этом только что рассказали.
Учительница нахмурилась.
Лидия Николаевна, сказал я, почему вы не настояли на том, чтобы те списки исправили?
Некрасова дёрнула плечом, чуть заметно улыбнулась.
Зачем? спросила она. Вася, я ведь в тот день тоже умерла: там, в вагоне поезда, вместе с Колей. После той бомбёжки у меня полностью поседели волосы. Я за несколько минут прожила всю оставшуюся жизнь. С того дня я больше не живу я доживаю.
Лидия Николаевна покачала головой.
Да и не так просто исправить те списки на каменных плитах, сказала она. Они ведь не чернилами написаны. Пусть всё остаётся, как есть. Не знаю, где меня похоронят. Но я хочу, чтобы моё имя значилось и там: рядом с именем моего сына.
Я вздохнул и продолжил:
Лидия Николаевна, вопрос о той ошибке в списках задал вам во сне мужчина, которого вы встретили около Полесского мемориала. Вы этого мужчину сразу узнали. Несмотря на то, что с момента вашей предыдущей встречи он постарел на пятьдесят лет, а его лицо обезобразили шрамы от старых ожогов. Вот только вы не сразу поверили своим глазам. Как и тот мужчина, который при виде вас будто бы потерял дар речи. И вы сказали мужчине в ответ те же слова, которые произнесли сейчас: о том, что предыдущие пятьдесят лет вы не жили, а доживали. Знаете, что удивительно? Мужчина сказал вам, что он почти пятьдесят лет испытывал те же чувства.
Мне показалось, что глаза учительницы заблестели ярче, чем в начале моего монолога.
Вася, я не понимаю сказала Лидия Николаевна. Какой ещё мужчина?
На слове «мужчина» её голос совершенно точно дрогнул.
Он представился вам, как Леонид Аристархович Некрасов
Лёня?
Вас его слова не удивили. Потому что вы узнали своего мужа сразу, как только увидели его среди людей, явившихся к Полесскому мемориалу. Он тоже вас узнал. И сразу рванул к вам через толпу. Потом он вам признался, что при виде вас у него едва не остановилось сердце. Ещё он сказал, что за пятьдесят лет вы почти не изменились. А ещё он сообщил, что приезжал в деревню Полесье каждый год, после освобождения в сорок седьмом году из фильтрационного лагеря для бывших военнопленных. Он приходил к братской могиле, всякий раз оставлял цветы около каменной таблички: той самой, где было написано ваше имя и имя вашего сына.
По щеке учительницы скользнула подкрашенная чёрной тушью слеза.
Что ты такое говоришь, Вася? спросила Некрасова
Пересказываю ваш сон, Лидия Николаевна, ответил я. В том сне вы
много разговаривали со своим постаревшим мужем. Рассказали ему о своей жизни. Слушали его рассказы. Вы оба недоумевали: как так получилось, что вы на пять десятков лет потеряли друг друга. Оказалось, что вы мужа и не искали. Потому что у вас в шкафу хранилась похоронка. А ваш муж видел вас и вашего общего сына в списке погибших при бомбёжке эшелона в сорок первом году. Поэтому не сомневался в том, что вы умерли. Но вы оба ежегодно приезжали в деревню Полесье. Вот только вы бывали там в разное время. До тысяча девятьсот девяносто первого года.
Лидия Николаевна судорожно вздохнула.
Муж в том сне рассказал вам историю своей жизни, сообщил я. От него вы узнали, что в июне сорок первого года его танк подбили. Но он выбрался из горящей машины. Сутки он пролежал в яме около дороги, пока его не подобрали деревенские жители. Почти две недели они лечили вашего раненного мужа и прятали его на сеновале. Но немцы его всё же обнаружили: с ещё не зажившими ожогами на теле. Леонид Аристархович попал в плен, его отконвоировали в лагерь для военнопленных. В том лагере он находился семь месяцев. Зимой сорок второго года он организовал побег. Вместе с другими бывшими военнопленными создал партизанский отряд.
Я смотрел на бледное лицо учительницы, говорил:
Весной сорок третьего года ваш муж вывел свой отряд на встречу с действующими частями Советской армии. Там его арестовали, разжаловали в рядовые. Он вернулся на фронт в составе штрафной роты. Летом, во время Витебско-Оршанской операции он вновь был ранен и снова угодил в плен. На этот раз вашего мужа, вместе с другими военнопленными, вывезли в Германию. Из концентрационного лагеря его освободили в сорок пятом году наступавшие на Берлин советские войска. Леонид Аристархович вернулся в Советский Союз. До сорок седьмого года он находился в нашем фильтрационном лагере для бывших военнопленных.
С подбородка Некрасовой сорвалась большая слеза она упала классный журнал одиннадцатого «А» класса.
Вася, тихо сказала Лидия Николаевна, зачем ты мне всё это говоришь?
Я пожал плечами.
Заявил:
Пересказываю ваш сон. Чтобы вы не забыли подробностей. Кто знает, Лидия Николаевна: может, этот ваш сон как раз и окажется вещим. Ведь проверить его правдивость несложно. Муж в том сне рассказал вам, что после освобождения из лагеря он очутился в посёлке Гавриково Новосибирской области. Там он работал трактористом до середины семидесятых годов. В семьдесят пятом году ваш муж перебрался в Новосибирск, до выхода на пенсию работал шофёром на продовольственной базе. Во второй раз он не женился, детьми не обзавёлся. Во время отпусков ездил из Новосибирска в Брест: приносил цветы на кладбище около деревни Полесье.