Сказал:
Лидия Николаевна, вы помните тот случай со сгоревшим школьным сараем?
Я кивнул в сторону окна и добавил:
После которого моё лицо уже дважды появилось в газетах.
Учительница улыбнулась.
Разумеется, Вася. Я видела, как ты вынес на руках из огня того мальчика, Колю Осинкина. Мне вчера сказали, что Колю уже выписали из больницы. На следующей неделе он снова пойдёт в школу.
Я вздохнул.
Рад за него. Стране и нашему тракторному заводу нужны хорошие инженеры. Уверен, что из Осинкина в будущем получится именно такой: толковый. Но я сейчас не о том пятикласснике говорю. Я просто напомнил вам, Лидия Николаевна, о том случае. Помните, как Лёша Черепанов воскликнул, когда заметил пожар. А теперь задумайтесь, что сделал я сразу после Лёшиного сигнала?
Ты среагировал быстрее нас всех, ответила учительница. Побежал к пожарному щиту и вернулся в класс с ломом в руках.
Я кивнул и спросил:
Лидия Николаевна, вы не задумывались над тем, почему я принёс с собой именно лом? Не багор. Не ведро для воды, чтобы забрасывать с его помощью пожар снегом. Зачем я схватил лом?
Ты же говорил, что бросился тогда к сараю тушить пожар.
Некрасова чуть нахмурилась будто силилась разгадать мои намёки.
Я усмехнулся.
Что ещё я мог тогда сказать? Разумеется бросился. С ломом в руках. Мой поступок многим бы показался идиотским. Если бы я тогда не вынес из сарая мальчишку. Осинкину тогда повезло, что я выбрал не ведро, а лом.
Учительница кивнула.
Действительно, сказала она, повезло.
Она повернула голову, посмотрела за окно. Развалины сгоревшего сарая она не увидела: для этого ей пришлось бы подойти к окну и взглянуть вправо. Некрасова будто бы вспоминала, как я в январе распахнул окно и выпрыгнул из класса в сугроб.
Вы верите в вещие сновидения, Лидия Николаевна? спросил я.
В сновидения? удивилась учительница.
Да, в вещие сны.
Я упёрся в столешницу парты локтями, чуть склонился вперёд на десяток сантиметров приблизил своё лицо к лицу Некрасовой.
Лидия Николаевна, вы помните, «Песнь о вещем Олеге» Александра Сергеевича Пушкина? спросил я. Скажи мне, кудесник, любимец богов, что сбудется в жизни со мною
Некрасова кивнула и ответила:
Но примешь ты смерть от коня своего
Точно, сказал я.
Посмотрел учительнице в глаза и спросил:
Лидия Николаевна, а представьте, что я выбрал лом не случайно. А потому, что знал: в сарае заперт ребёнок. Потому и ринулся через окно: понимал, что важна каждая секунда.
Взгляд учительницы стал серьёзным.
Вася, ты знал о том, что в сарае заперт Коля Осинкин? спросила Лидия Николаевна. Как ты об этом узнал? Ведь мы же выяснили, что завхоз запер его там случайно.
Я пожал плечами.
Лидия Николаевна, как я мог об этом узнать? В тот день я мимо сарая не проходил: Лукины живут с другой стороны от школы. С Осинкиным я впервые встретился уже в сарае. Завхоза в тот понедельник я тоже не видел.
Я развёл руками.
Разве что
Я замолчал.
Всё так же смотрел Некрасовой в глаза.
Что? спросила учительница. Вася, я пока не понимаю, на что ты намекаешь.
Мы говорим о вещих снах, Лидия Николаевна, сказал я.
Учительница моргнула.
Хочешь сказать: ты увидел горящий сарай и запертого в нём мальчика во сне? спросила она. Потому и ты побежал за ломом? Ты был уверен, что Коля Осинкин оказался в ловушке? Ты спас его неслучайно?
Я чуть откинулся назад, поднял над партой руки и показал Некрасовой свои ладони.
Сказал:
Ничего подобного я не говорил. Это вы сами только что придумали. Лидия Николаевна, я рассказывал вам о поэзии Пушкина. Того, который Александр Сергеевич.
От поэзии мы с вами перешли к обсуждению снов.
Я прижал ладони к столешнице и заявил:
Лидия Николаевна, вы ведь сами мне только что рассказали, что сегодня ночью вам приснился странный сон. Волнительный сон, тревожный и очень реалистичный. Вы только что назвали этот сон вещим.
Некрасова удивлённо вскинула брови.
Я рассказала? переспросила она. Какой ещё сон? Вася, я тебя не понимаю.
Учительница покачала головой.
Лидия Николаевна, сегодня вам приснилось, что вы очутились в будущем, сказал я, перенеслись почти на двадцать пять лет вперёд. В своём сне вы снова приехали в деревню Полесье, которая недалеко от Бреста. Вам было почти семьдесят лет. А на календаре стояла дата: двадцать второе июня тысяча девятьсот девяносто первого года.
Глава 15
Ты сказал: двадцать второе июня тысяча девятьсот девяносто первого года? спросила Некрасова.
Я кивнул.
Да, вам приснилось, что прошло ровно пятьдесят лет со дня начала Великой Отечественной войны, сообщил я. Вы будто бы приехали к той братской могиле, где в сорок первом году похоронили вашего сына вместе с другими жертвами фашистской бомбёжки. Вы обнаружили, что власти возвели около той могилы настоящий мемориал. На новеньких плитах вы прочли знакомые фамилии тех людей, которые вместе с вами выехали в сторону Минска в том самом эшелоне. Вы снова увидели там фамилию своего сына. А ещё прочли там своё имя и фамилию. Лидия Николаевна, вы знаете, что в списках погибших у той братской могилы значитесь и вы?
Некрасова кивнула.
Да сказала она. Знаю. Вася, а ты как об этом узнал?