Большинство командированных в Германию и Австрию сестер принадлежали к русской традиционной элите. По обычаю предвоенной эпохи первые поездки сопровождались многочисленными приемами в домах местных аристократов и в императорском дворце. Это вызвало столь жесткую критику русской общественности, что из программ последующих делегаций подобные визиты были исключены . Подбор состава инспекционных комиссий привлекает внимание и по другой причине. С первой делегацией в Германию отправилась вдова командующего генерала Наревской армии Е.А. Самсонова, которая с согласия немецкой стороны наряду с посещениями лагерей занималась поисками захоронения своего мужа А.В. Самсонова и последующим вывозом его останков в Россию. Во второй состав комиссий вошли сестры милосердия А.В. де Витт и 3. Клюева жены пленных генералов, содержавшихся в лагерях Бишофсверд и Кенигштейн .
В ходе визита ПВМ пошло навстречу настоятельным просьбам сестер милосердия Клюевой и де Витт, разрешив им часовое свидание с мужьями наедине. В качестве условия для встречи генералы должны были подписать обязательство следующего содержания: «В случае разрешения свидания с моей супругой, для свободного разговора с ней, я сим письменно отдаю честное слово на то, что не буду передавать моей супруге никаких писем или бумаг, ни от себя, ни от других военнопленных, буду
разговаривать с супругой исключительно о личных и семейных делах, касающихся только родственных мне лиц, не буду распространять между военнопленными лагеря никаких известий о военных делах или предприятиях, узнаваемых мною в течение разговора от моей супруги» .
Однако вскоре немецкие военные органы обнаружили, что посещения сестер оказывают отрицательное воздействие на военнопленных солдат. Последние по окончании бесед со своими соотечественницами, проходившими в соответствии с международными соглашениями без свидетелей, стали массово отказываться от работ. К тому же цензура писем генералов Н.А. Клюева и Л.В. де Витта к женам продемонстрировала немецкой стороне, что ни офицеры, ни сестры не собираются сообщать в России о положительной стороне содержания военнопленных в Германии. Клюев даже призывал сестер выступить с требованием прекращения взаимных репрессий, ухудшающих и без того безысходное положение военнопленных. Берлин счел бессмысленными дальнейшие реверансы в сторону русских комиссий и собирался отказать Клюевой в последнем свидании с мужем. Тем не менее, после эмоционального обращения сестры, что ей невыносимо тяжело быть рядом с супругом и не иметь возможности попрощаться с ним до конца войны, а может быть, и навсегда, третья встреча все же состоялась .
Возвращавшиеся из инспекционных поездок сестры принимались вдовствующей императрицей и сообщали ей о своих наблюдениях . Отчеты и дневники публиковались в изданиях РОКК и в отдельных брошюрах . Однако сведения о тяжелом положении пленных были в большей степени использованы в целях пропаганды, чем для организации планомерной помощи. Более весомыми были последствия на местах, где сами пленные свидетельствовали об улучшении режима и повышении внимания комендатуры к жалобам заключенных на произвол охраны. Кроме того, делегаты Датского Красного Креста, входившие в состав комиссий, активизировали свою деятельность по организации поддержки русских военнопленных . В целом же взаимные визиты сестер милосердия в лагеря, состоявшиеся в результате соглашения между монархиями на Восточном фронте, представляются скорее пережитками аристократической традиции ведения войны и являются яркой иллюстрацией непрямолинейного движения к войне тотальной.