С чем мы имеем дело в этом случае? С устаревшей парадигмой или с чем-то иным?
Чаще мы имеем дело с ленью. Ленью и еще с одним явлением, о котором прекрасно писал пастор Дитрих Бонхёффер, повешенный 9 апреля 1945 года в замке Флоссен за участие в заговоре против Гитлера: "Глупость - еще более опасный враг добра, чем злоба. Против зла можно протестовать, его можно разоблачить, в крайнем случае его можно пресечь с помощью силы; зло всегда несет в себе зародыш саморазложения, оставляя после себя в человеке, по крайней мере, неприятный осадок.
Против глупости мы беззащитны. Здесь ничего не добиться ни протестами, ни силой; доводы не помогают; фактам, противоречащим собственному суждению, просто не верят - в подобных случаях глупец даже превращается в критика, а если факты неопровержимы, их просто отвергают как ничего не значащую случайность. При этом глупец, в отличие от злодея, абсолютно доволен собой; и даже становится опасен, если в раздражении, которому легко предается, он переходит в нападение. Здесь причина того, что к глупому человеку подходишь с большей осторожностью, чем к злодею. И ни в коем случае нельзя пытаться переубедить глупца разумными доводами, это безнадежно и опасно" [Д. Бонхёффер, "Спустя десять лет", пер. А. Б. Григорьева. "Вопросы философии", 1989, 10, сс.114-167.].
Эти слова Бонхёффер писал перед Рождеством 1942 года, уже зная, что Главное имперское управление безопасности (RSHA) настаивает на его аресте. Бонхёффер не был случайной жертвой - через него участники антигитлеровского заговора фон Штауффенберга пытались связаться с западными демократиями. В 1942 году в Швеции он вел переговоры с Джорджем Беллом, епископом Чичестерским. А тот на родине наталкивался на бюрократическую стену молчания - британский министр иностранных дел Иден не интересовался заговорщиками - миру Атлантической хартии была нужна не просто Германия без Гитлера, но Германия, надолго переставшая быть реальной экономической и политической силой.
И вот в этой экзистенциальной ситуации немецкий теолог размышлял о глупости: "Можем ли мы справиться с глупостью? Для этого необходимо постараться понять ее сущность. Известно, что глупость не столько интеллектуальный, сколько человеческий недостаток Не столько создается впечатление, что глупость - прирожденный недостаток, сколько приходишь к выводу, что в определенных обстоятельствах люди оглупляются или сами дают себя оглуплять. Мы наблюдаем далее, что замкнутые и одинокие люди подвержены этому недостатку реже, чем склонные к общительности (или обреченные на нее) люди и группы людей При внимательном рассмотрении оказывается, что любое мощное усиление внешней власти (будь то политической или религиозной) поражает людей глупостью. Создается впечатление, что это прямо-таки социологический и психологический закон. Власть одних нуждается в глупости других".
И вот, исходя из слов героя антинацистского сопротивления, попытаемся поспорить с правомерностью применения теории смены парадигм Куна для объяснения некачественного образования, полученного в средней и высшей школе.
А заодно попытаемся показать, что интеллектуальная нечестность, лень и просто глупость куда более опасны, чем следование отброшенным парадигмам. Для этого обратимся еще к одному парадоксу - позаимствованному оттуда, откуда родом и наша европейская иудеохристианская цивилизация, и наша наука, - из Древней Эллады.
Набравшись храбрости, он спросил у своего господина: "Амр, как следует поступить с "книгами мудрости", хранящимися в царской сокровищнице?", и рассказал эмиру о величайшей библиотеке, собранной Птолемеем Филадельфом и его преемниками. Амр ответил, что не может решить судьбу книг, не посоветовавшись с халифом Омаром. Ответ халифа, часто цитируемый по книге Альфреда Батлера "Арабское завоевание Египта" (1902), стал знаменитым: "Что касается упомянутых тобой книг, то, если их содержание согласуется с Кораном, единственной Божественной Книгой, они не нужны; а если не согласуется, они нежелательны. Стало быть, их следует уничтожить в любом случае". Согласно традиции, свитки были скручены в один огромный сверток и доставлены в городскую баню, где шесть месяцев пролежали в горячей воде.
Впрочем, в этой легенде содержится лишь малая толика истины. Скорее всего ее сочинил Ибн Аль-Кифти, историк-суннит, живший в XII веке. Современный египетский филолог-классик Мустафа Эль-Аббади высказал предположение, что Аль-Кифти придумал эту историю для того, чтобы оправдать развернувшуюся в городе торговлю книгами. Дело в том, что суннитский правитель Саладин стал распродавать библиотеку, дабы покрыть расходы на войну с крестоносцами. Однако, несмотря на то что эта легенда скорее всего исламского происхождения, она пришлась по вкусу западным ориенталистам, привыкшим сетовать на печальную судьбу европейского знания на варварском Востоке.
Мэттью Бэттлс
А вот давайте разберемся, которая из этих теорий является в большей степени НАУЧНОЙ, по общепринятым научным критериям - скажем, по "Логике научного знания" ("Logik der Forschung", 1934) сэра Карла Раймунда Поппера.