Его желание выбивало из меня воздух каждый раз, когда я осознавала его масштаб.
Я избавилась от платья и принялась быстро, нелепо, наплевав на всё, расстёгивать корсет. Дамиан, словно заворожённый, гладил мою спину и живот. Корсет полетел на пол. Я осталась в одних шёлковых трусиках и уже порванных чулках.
Он был в расстёгнутой рубашке и брюках, слои ткани были тончайшие, я чувствовала кожей его жар, твёрдость, пульсацию. Мне сложно было представить, что я смогу почувствовать такое желание. Что смогу так сильно хотеть его, хотеть, чтобы это случилось как можно скорее. Почувствовать его в себе.
Дамиан читал это в моих глазах. Он хотел того же. Поэтому рывком притянул меня к себе и увлёк в головокружительный жаркий поцелуй. Он удерживал меня в удобном ему положении и одновременно ласкал через шёлковую ткань. Я вцепилась в его плечи, мне было трудно терпеть, от каждого движения его пальцев хотелось выть, я елозила, мне было слишком, слишком много всего этого И притом безудержно хотелось большего.
Метка продолжала разрастаться. Дамиан сдвинул трусики в сторону, ещё немного погладил сверху, заставив извиваться, а затем протолкнул внутрь один палец. Я закричала, ещё сильнее в него вцепившись. Вспышка боли прошлась по всему телу, но эта боль тут же стала растворяться, словно снежинки на разгорячённом теле.
Он растягивал меня плавными, скрупулёзными движениями. Я вцепилась зубами в его плечо, не дёргаясь, доверившись ему и желая прочувствовать каждую волну боли и удовольствия.
Вскоре Дамиан добавил ещё один палец, это уже было слишком. Я попыталась вырваться, но он удержал меня на месте. Горячо поцеловал в шею и сменил угол проникновения, вдруг вызвав вспышку жара во всём теле.
Ещё потерпи, прошептал на ухо, ты такая узкая
Он добавил третий палец, в это время так глубоко целуя, что я даже не могла закричать. С каждым его движением боли становилось всё меньше, а невыносимого удовольствия больше. Это было похоже на огромные волны. Слишком большие, слишком тяжёлые, чтобы выжить.
Я охрипла, превратилась в дрожь, в сгусток чего-то влажного, горячего и пульсирующего. От эмоций и ощущений я плакала и, оказывается, уже давно.
Дамиан дал мне вздохнуть, переключившись на мою шею, ключицы и грудь. Он сжимал её, оставлял болезненные поцелуи, припадал к соскам, вырывая стоны, на которые я, казалось, не была способна.
Каждый раз мне казалось, что я вот-вот умру. Что лучше быть не может. Но удовольствие шло по нарастающей. И это было только начало.
Дамиан притянул меня к себе, слегка приподняв и сладко целуя. Я почувствовала, как он провёл рядом с отодвинутой полоской мокрых трусиков пульсирующей, горячей головкой члена.
Это слегка меня отрезвило. Как бы он ни старался меня подготовить Я почувствовала, что его член будет ощущаться куда ярче, чем пальцы. Страх захлестнул меня пополам с возбуждением. На автомате я попыталась дёрнуться, как-то вырваться, хотела сорваться с крючка в последний момент, словно рыбка, но
Взгляд упал на его лицо. На губы, напор которых я навсегда запомню, на шрамы, на пульсирующую венку и солёную капельку чистого пота. Мы столкнулись взглядами.
Я перестала вырываться и только теснее прижалась к нему. Я хотела этого. Хотела его почувствовать.
Он водил головкой, размазывая смазку, давая мне привыкнуть к этому ощущению. Я едва дышала и прокусила ему губу, когда он надавил и лишь слегка вошёл. На языке остался вкус его крови. Я почувствовала, как плотно мои мышцы обхватили его там, и зажмурилась. Дамиан, обнимая меня, несколько раз выходил и входил, каждый раз всё глубже Я стонала, всхлипывала, плакала, он целовал меня каждое мгновение, когда мне было неприятно, успокаивал до самого момента, когда
смог войти полностью, когда мои бёдра коснулись ткани его брюк.
Он дал мне несколько мгновений, чтобы привыкнуть. Я чувствовала, что ему тяжело даётся каждое замедленное движение. Но он думал обо мне. И точно чувствовал, когда очередная вспышка боли сменялась удовольствием, когда у меня получалось расслабиться и стоны меняли окрас. С белого, как раскалённое железо, до красного, как любовное зелье.
Я приоткрыла рот от удовольствия, когда боль перестала мне мешать чувствовать его. Это восхитительное ощущение, когда внутри что-то такое горячее на грани приятного, пульсирующее, влажное, твёрдое, родное
Эта боль она того стоила.
Дамиан вцепился ладонями в меня, слегка приподнимая за попу и качая бёдрами с каждым разом всё сильнее, резче. Я хрипло стонала, плавая на грани сознания, и сама не заметила, как начала двигаться в такт его движений, словно это был страстный, интимный танец.
Свои стоны я почти не замечала. Но каждый стон Дамиана взвинчивал меня. И когда внизу живота что-то взорвалось сильнее, чем раньше, более ощутимо физически, лоно заполнилось влагой, а он содрогнулся, вцепившись в меня сильнее, я припала к его губам, чтобы съесть его сладкий голос, его сиплость, влажность, бархат и горячность.
В этот миг я почувствовала, как задрожало тело, как сердце прострелила боль. Я резко отстранилась и перевела взгляд на свою кожу. Печать была везде. И она светилась красным.