Сонька, вздохнул отец, да что я, по-твоему, сделаю?
А это мы потом и посмотрим, ты главное своё слово сдержи.
Я придвинула к нему миску, скрестила руки на груди и для убедительности топнула ножкой. Отец улыбнулся.
Глава 3
На подоконник запрыгнул жирный кот Тишка и улёгся, распушил хвост. Зажмурился, вытянул лапы вперёд, блаженно карябая когтями по раме, и заурчал.
Кормить тебя меньше надо, оценила я солидный выпирающий животик. Скоро совсем на окно запрыгнуть не сможешь, филейная часть перевесит.
Тишка приоткрыл один глаз и посмотрел на меня так, словно я ему только что в еду плюнула, да не простую, а с трудом добытую. Оскорбила до глубины души.
Не научила тебя бабка самому главному, с важным видом доложил Тишка.
Чему это? с подозрением поинтересовалась я.
С фамильярами уважительно обращаться.
Тьфу! я засмеялась. Уже подумала, что ты и правда что умное подсказать решил.
Я другое и не говорю, самодовольно проурчал Тишка, и подставил другой бок под тёплые солнечные лучики, как будто загореть мог через шерсть. Только умное. А тут и добавить нечего, тебе отец и без меня всё сказал.
Я едва не выронила бабкин красный платок, который усердно примеряла. Пыталась научиться завязывать покрасивее, так, чтобы богато на плечах смотрелся. Нужно было давно потренироваться, но трогать его почему-то не хотелось, как будто бабка вот-вот вернётся и расстроится, что с важными вещами без спросу играют.
А ты, предатель, значит, ещё вчера всё слышал! указала я пальцем на Тишку. И не сказал!
Не предатель, а кот.
Ты бы уж определился, а? прищурилась я. Когда тебе удобно, ты больно обиженный фамильяр, а когда неудобно, то кот простой. Так, мой дорогой, не пойдёт. Кто же свою ведьму защищать будет?
А кто фамильяра кормить? не растерялся Тишка.
Ну тебя, вздохнула я и вернулась к платку.
Тишка заурчал ещё громче, то ли извиниться решил негласно, то ли показать, что слушать мои жалобы не желает. Фамильяр у меня был хоть и с характером, но добрый и необидчивый. Достался он мне от бабки, и я подозревала, что жизнь у него сейчас шла далеко не первая из девяти кошачьих. Может и капля крови от хранителя Тар-Дана белого кота Марса в нём была, кто ж теперь разберёт. Слишком много поколений
их разделяли.
Тишка был в селе красавцем и не только хорошо это знал, но и успешно пользовался положением. Размеры у него были выдающимися, тут уж не только я, но и все жители постарались. Тишка такие жалобные глаза делать умел, что все сердобольные тут же бросались его подкармливать. Вот уж кому голод точно не угрожал, если б Тишка захотел, смог бы всю семью обеспечить. Усища у него были длиннющие, белые, загляденье. Шерсть пушистая, окрас интересный: серый, дымчатый, с чёрными полосками. Вроде бы и ничего особенного, а всё равно другого такого кота в селе не было, Тишка всегда издалека выделялся, точно барин по улицам ходил.
При мысли о барине меня чуть не перекосило, и я, наконец, повязала платок, как получилось. Пальцы плохо слушались, словно деревянные, даже сгибаться перестали.
Да не дрожи ты, Сонька, потянулся Тишка. На барской кухне хорошо, сытно. Я проверял.
К кухне только муж прилагается, скривилась я.
А ты его после свадьбы того травками.
Я удивлённо посмотрела на него, моргнула.
Тишка, ты на что это намекаешь?
А я и не намекаю, довольно промурчал он. Ладно, хватит несчастную корчить. Дело есть.
Ага, ярмарка, с ненавистью пробурчала я. Идти туда совершенно расхотелось. Единственное развлечение, что всегда вызывало у меня неподдельную, детскую радость, теперь вдруг перестало быть развлечением и давило на плечи тяжёлой ношей. Слишком много зависело от результата.
Тишка спрыгнул с подоконника, вальяжно подошёл ко мне и потёрся о ногу. Я подняла его на руки и прижала к себе, уткнулась лицом в мягкую, пушистую шерсть, которая приятно щекотала за нос.
Скажу я тебе кое-что, Сонька, промурчал кот мне на ухо. Обещал твоей мамке, что дождусь этого дня.
Я отстранила его от себя и удивлённо осмотрела.
Чего это ты придумал?
Тишка небрежно махнул лапой, одним когтем зацепил медальон на тонкой цепочке, который висел у меня на груди и потянул на себя.
Непростая это вещица, зачарованная, пояснил он.
Я опустила Тишку на стол, поднесла медальон к глазам и придирчиво осмотрела. Носила я его с рождения, даже каждую царапинку наизусть знала, сама не поняла, что нового ожидала там увидеть. Никакой ауры у него не было.
Обманываешь ты меня, Тишка, вздохнула я. Совсем он обычный.
Не совсем. Удача в нём и надежда. Самое полезное, что смогла тебе мамка в наследство оставить.
Тоже мне наследство
Эх, Сонька, зря не веришь. Он тебе ещё послужит хорошую службу. Ты главное сердцу своему верь.
Хороший совет, только мне бесполезный, вздохнула я. Если б медальон мог меня отсюда подальше забрать, вот это помощь была бы, а так
Тишка довольно прищурился, а мордочка у него такая милая стала, словно и впрямь как человек улыбнулся.
Глава 4
Наконец, я выпустила медальон из рук, он упал мне на грудь, цепочка стукнула по выпирающей ключице. Я невольно погладила её двумя пальцами. Вздохнула. Совсем я похудела, скоро ветер с дороги сносить будет, только с тех пор, как бабки не стало, кусок мне в рот больше не лез. Через силу есть приходилось, и то только для того, чтобы отец не переживал. Даже Тишка не выдержал, принялся мне куски таскать да по ночам на подушку складывать. Говорил, что в неурочное время, когда есть не положено, оно из чувства противоречия лучше помещается, словно желудок вдруг бездонным становится.