Так сколько же я пробыла без сознания, что они отрасли сантиметров на сорок?! Два-три года - выдал мозг нехитрые подсчёты.
Ужас!!
Снова уселась на кушетку, закрыла лицо ладонями, массируя большими пальцами виски. Мозг просто взрывался вопросами, на которые я не находила ответов.
- Очень прошу вас: не плачьте! - раздалось сбоку. - Не люблю женских слёз и истерик. - медленно отняла ладони от лица, хмуро взглянула на старика, появившегося в комнате.
Действительно, старик. Сгорбленный, с молочно-седыми волосами, такой же бородкой и усами. Сухощавая фигура. Он когда-то был высок, но сейчас его будто к земле давило и он сутулился. Размытые блёклые старческие глаза, цвет которых теперь уже можно было узнать только спросив самого мужчину, смотрели с неудовольствием. Одет был, как ористократы в прошлых веках - светлые брюки, белая рубашка, шейный платок светло-пепельный и тёмно-серый халат с запахом поверх этого, с расшитыми серебряной нитью отворотами и подпоясанный таким же поясом с вышивкой. Тёмные ботинки на ногах. - Вот, держи, оденься. Не дело молодой деве ходить нагишом. - В меня полетело нечто тёмно-зелено.
Молча развернула ткань, оказавшуюся халатом, завернулась в него, стянула на талии поясом. Второй вещью была детская ночная рубашка с вышивкой цветов и бабочек. Вопросительно взглянула на старика. Что мне делать с этой вещью?
- На мальчика у меня, к сожалению, вещей нет. Я не предполагал, что тут может появиться ребёнок. Это осталось от моей дочери. К вечеру для вашего сына купят более подходящую одежду. Я распорядился уже. Слуги уже накрывают в столовой завтрак, поэтому советую поторопиться. И все вопросы потом!
- Лёшь? - я аккуратно потрясла сына за плечо. - Просыпайся, лапушка. Пойдём кушать.
- А что будем кушать? - он приоткрыл один глаз, слепо щурясь на меня и свет. Потом сел на попу. - Я лапшу хочу.
- Знаю. Ты всегда её хочешь. - улыбнулась ему. - Подними руки, нужно одеться. - сын послушно поднял, потом оглядел себя.
- Мама?! - возмутился, пораженный до глубины своей детской души - Это девчачье платье!
- Знаю, зайка. Но ничего другого нет. Помнишь, я говорила что нехорошо болтать пипкой перед всеми?
- Да... - вздохнул мой маленький мужчина. - А что, трусов тоже нет? - и уставился с надеждой.
- Нет, молодой человек. - вдруг решил о себе напомнить старик. - Пока это всё, что есть. Вы же мужчина, и должны понимать жизненные трудности, стойко противостоять им. И как я уже сказал вашей... - он бросил на меня недовольный взгляд, от которого прямо тянуло зарычать, потому что я ощутила будто в грязи с ног до головы. - маме, что вещи привезут ближе к вечеру. В том числе и бельё для вас. Если это всё, прошу за мной в столовую на завтрак.
Он развернулся и пошел на выход. Сын уставился на меня удивлённо, готовый выдать миллион вопросов. Я вздохнула, покачала головой.
Идти шлёпая босыми ступнями по каменному полу, по которому впереди идущий старик шагал в ботинках, было неприятно, хоть он и был достаточно теплым и совсем не грязным. Но мы шли. Лёшка не выпускал моей ладони по привычке, не забывая глазеть по сторонам. А посмотреть на что было!
Стены коридора были оклеены какими-то фактурными обоями с элементами шелкографии. Странные светильники на стенах привлекали внимание необычностью - походили на небольшие птичьи клетки из проволоки, подвешенные на крюки за кольцо в верхней части. А внутри был заключён небольшой светящийся шарик, напоминающий шаровую молнию.
Пару раз попались небольшие столики. То ли под вазы со цветами, то ли ещё для каких статуэток.
В первом коридоре, очевидно подвального этажа, было всё намного проще, неказистые двери, кладка стен без штукатурки. Через пару лестничных пролётов мы поднялись на надземный этаж. Здесь уже были небольшие узкие окна по левую сторону, завешанные светлыми шторами, появились обои на стенах, клетки светильных шаров проработаны тоньше и носили декоративные завитушки.
Мы свернули в первые же двустворчатые двери, украшенные по сливочно-бежевому дереву замысловатой резьбой и покрытые лаком. Столовая выполнена в оттенках зеленого, от табачного и хаки до болотного и аквамаринового, но всё очень приглушенное. Стол метров пяти в длину застелен скатертью всё тех же оттенков.
Приборы, которых был, к слову, полный комплект, как положено по этикету, поставили для нас в середине стола по левую руку от хозяина, усевшегося как и полагается во главе. Последний с прищуром следил за мной. А что я? А мне всё равно что обо мне подумает старый псих. Главное сейчас поесть, потом выяснить как можно больше - всё что удастся выжать из старика. Потом раздобыть более нормальную одежду, но это не обязательно - можно и так, в чем есть. Было бы ещё неплохо стащить что-то и продать, оплатить дорогу домой... Но это я уже совсем в радужные мечтания утекла.
В столовую зашел слуга, налил нам с сыном вкусно пахнущий бульон. Перед хозяином появилась тарелка с мясным рагу и бокал вина. Я перевела взгляд на наши бокалы, взяла понюхала, попробовала немного.
- Вода. - опередил меня старик. - Просто вода. - Я же вновь почувствовала себя этакой обезьянкой, за которой сквозь прутья клетки наблюдает посетитель зоопарка. Наблюдает и ждёт, как будет вести себя эта обезьянка: так ли она сообразительна, как их расписывают некоторые, или всё же это примитивное обычное животное. Сдержала скрип зубов, взяла одну из ложек с правой стороны от тарелки, зачерпнула пустой бульон, в котором не плавало ни ломтика картошки и ни кусочка мяса. Хоть от него и пахло одуряюще курицей. Понюхала тоже, на всякий случай. Попробовала. - Ну и как? - ухмыльнулся мне старик.