Мне срочно нужно домой и спать, сказал я вслух, не обращая внимания на то, что надпись перед глазами снова изменилась:
Оценка состояния тела
Я никогда не употреблял наркотики, да и пил всего один раз в жизни в институте, на первом курсе, при знакомстве с группой. Тогда это было просто частью ритуала, знакомого всем новичкам, не более. Но сейчас всё было иначе. Впервые в жизни мне действительно хотелось выпить, и не просто немного я хотел много. Это желание возникло внезапно, как будто внутри меня что-то щёлкнуло, словно рефлекс на всё то дерьмо, что обрушилось на меня в последнее время. Казалось, что только алкоголь сможет выпустить эту накопившуюся негативную энергию, словно вытекание через горлышко бутылки, а дым от забытой сигареты развеет этот тяжёлый осадок, который осел на душе.
Я попытался отмахнуться от этих странных мыслей, тревожно нависших над сознанием, но общая тревога не исчезала. Я чувствовал себя отвратительно, хуже некуда. Мой воспалённый мозг показывал какие-то надписи, и я не мог ничего с этим поделать.
Остановившись на очередной лестничной площадке, я тяжело перевел дыхание, стараясь его успокоить. В висках гудело, и каждый удар сердца отзывался болезненной пульсацией, словно оно готово было вырваться из груди. Я пытался взять себя в руки, но напряжение только нарастало. Внезапно надпись перед глазами снова изменилась, мигая ярким светом и приковывая моё внимание. Передо мной чётко высветилось:
Восстановить тело перед инициацией. Да/Нет?
Я точно сошёл с ума.
«Это всё просто плод моего воображения, пытался я себя успокоить, но надпись перед глазами упорно не исчезала, словно издеваясь надо мной. За что мне всё это? Что я сделал не так? Почему я остался тогда работать допоздна, зачем вообще обратил внимание на тех ублюдков? Вышел
бы с вагона, перешёл в другой, и всё было бы в порядке. Но нет, это проклятое чувство справедливости, вперемешку с каким-то странным ощущением долга перед кем, черт возьми?»
Я чувствовал, как мысли в голове клубятся и давят, не находя выхода. Внутри нарастало раздражение, которое граничило с отчаянием. Ситуация казалась безвыходной, и это сводило меня с ума. Надпись перед глазами, как насмешка, продолжала мигать, настойчиво требуя моего внимания.
Я уставился на неё, не зная, что делать. Разговаривать с самим собой, как тогда в офисе, когда я приказал надписям и цифрам исчезнуть и всё пропало?
Исчезни! крикнул я в отчаянии. Но ничего не произошло. Надпись перед глазами лишь снова мигнула, словно насмехаясь надо мной, требуя сделать выбор.
Да! сорвалось с губ. Я не выдержал напряжения. Будь что будет, раз я уже дошёл до того, что разговариваю сам с собой. Хуже всё равно не станет.
И вдруг, словно по волшебству, надпись исчезла. Вместе с ней ушли боль, которая терзала моё тело, и все неприятные последствия вчерашней драки. Ощущение было настолько внезапным и резким, что я на мгновение замер, не веря своим ощущениям. Неприятная пульсация в висках прекратилась, мутная завеса перед глазами рассеялась, оставив за собой ясное, почти облегчённое чувство.
Я ощутил, как моё тело постепенно наполняется лёгкостью, словно напряжение последних часов, а может, и дней, испарилось, оставив только странную пустоту.
Не веря своим ощущениям, я выскочил в вестибюль ближайшего этажа, сердце колотилось, но боль куда-то ушла. Направился к зеркалу возле лифта, стараясь двигаться как можно быстрее, словно боясь, что это странное облегчение вот-вот исчезнет. Подойдя ближе, я остановился, собираясь с духом. Внутри всё дрожало от напряжения, и, наконец, я решился взглянуть на своё отражение.
Взгляд упал на зеркало, и я замер. Там, где я ожидал увидеть разбитое лицо, полное синяков и запёкшейся крови, я увидел себя обычного. Кожа чистая, глаза не опухшие, губы в порядке никаких следов недавней драки. Даже синяков не было. Нос ровный, как и прежде, а глаза, хотя и были широко распахнуты от удивления, выглядели совершенно нормально.
Я медленно провёл рукой по лицу, ожидая, что, возможно, это просто иллюзия, что боль вот-вот вернётся. Но ничего не произошло. Всё было настоящим. Моё лицо было в полном порядке, как будто вчерашний кошмар никогда не происходил.
Это невозможно, прошептал я, едва сдерживая себя, чтобы не закричать от облегчения и ужаса одновременно.
Я отступил на шаг, продолжая пристально смотреть на своё отражение, и снова провёл рукой по щеке, проверяя, не сон ли это. Но ощущения были реальными. Всё, что я чувствовал мягкую кожу, лёгкое покалывание после прикосновения всё это было настоящим.
Как такое могло произойти? Мои мысли метались, стараясь найти хоть какое-то рациональное объяснение, но ответов не было. Лишь один вопрос звучал всё громче в голове: что со мной происходит?
Это всё... выдохнул я. Мне конец. Теперь прямая дорога на Димитрова.
У нас так говорили, когда кто-то начинал чудить или вести себя так, будто у него белочка или приступ шизофрении. «Прямая дорога на Димитрова» это было как сказать: «Совсем поехал, что ли?».
Я судорожно сглотнул, всматриваясь в своё отражение, которое выглядело слишком хорошо, слишком спокойно для человека, который вчера был на грани. Страх медленно поднимался изнутри, оседая холодным комом где-то в груди. То, что происходило со мной, было настолько необъяснимым, что я действительно начинал сомневаться в своём здравомыслии.