И никто не мог найти их убийц. Никто даже не узнал бы, если б не пожар, если б не ифрит, если б а теперь уже ничего не исправить. Да как же можно жить, ощущая такое бессилие?!
Она отвернулась. Энджел стоял в дверях, скрестив руки на груди, опираясь плечом на косяк, и смотрел на нее. Его глаза были темны, как омут, но в них таилось нечто такое же обжигающее, как гнев самой Маргарет, и она резко спросила:
Ради чего?
Ради власти, помедлив, ответил он. Ради силы, богатства, вечной молодости Всегда найдется причина.
Всего-то, глухо сказала девушка. Он не сводил с нее глубокого жгучего взгляда. А Фаррелы?
Сопутствующий ущерб. Ифрита надо кормить.
Он хотел получить свою власть от ифрита? Он убил четырнадцать детей
Пятерых по ошибке, добавил Энджел. Требовалось только одиннадцать.
Маргарет судорожно вздохнула. Ее сердце вдруг сжало что-то невыносимо жгучее чувство, которого она раньше никогда не знала: такое сильное, горячее, слишком глубокое и острое, чтобы понять, что это: ярость, боль или горе.
Когда вы убили Грейса он мучился? отрывисто спросила Маргарет.
Ифрит сжег его заживо.
А этот, второй?
Пока дышит.
Вы найдете его?
Энджел склонил голову.
И что вы сделаете? Не ифрит, а вы. Что вы сделаете?
Убью, сказал Энджел.
Хорошо, прошептала Маргарет.
Он подошел к ней и взял за руку. В завораживающей темной глубине его глаз девушка увидела такой же мучительный огонь и прошептала:
Обещаете?
Даю слово. Он коснулся губами ее руки. Он умрет в муках.
Да, тихо отозвалась
декабря.
Но Рождество же, сэр! в отчаянии простонал молодой человек.
Угу, затеряться в толпе раз плюнуть. Двайер, с тебя бывшая горничная, врач и аптекарь Грейса, а также экс-владелец магазина ванн. Как найдешь, вытряси все насчет странного поведения, необычных знакомых, каких-нибудь препаратов, которые покупал патер. Еще, Бреннон взял свою трость и вытащил из нее клинок, обойди все оружейные магазины, узнай, приобретал ли кто шпагу в трости за последнее время.
За восемь лет, сэр? мягко пробасил Двайер.
Необязательно. Но возможно.
Детектив тихо вздохнул.
Мистер Лонгсдейл
Пес крупом толкнул консультанта в ногу. Тот увлеченно читал какой-то пыльный фолиант на арабском; вздрогнул, поднял голову и обвел присутствующих недоуменно-рассеянным взором.
Мистер Лонгсдейл, продолжал Бреннон не без угрозы, не сможет восстановить лицо жертвы в церкви по черепу, но попытается выяснить, жив ли наш священник. За ним же расшифровка записной книжки, верно?
А, да, да, пробормотал Лонгсдейл, конечно, и снова уткнулся в книгу.
Никто не засмеялся. Некоторые полицейские тайком перекрестились.
Вопросы? поинтересовался комиссар. Тогда ноги в руки и вперед.
Они потянулись на выход, огибая тесную группку из консультанта, его пса и дворецкого. Рейден проводил полицейских насмешливым взглядом.
Почему вы им ничего не сказали? Ни слова об ифрите, колдовстве, зельях
Потому что с них и этого довольно, резко ответил Натан. Никакой магии. Хватит того, что они крестятся, проходя мимо. Он кивнул на консультанта. Чем меньше они будут думать о всякой чертовщине, тем проще им будет работать.
Но они же все равно знают. О магии, о поджигателе, о Фаррелах.
Знать и задумываться о том, что знаешь, разные вещи. Пусть сосредоточатся на нормальном, а остальное мое дело. Эй вы!
Пес укоризненно посмотрел на Бреннона.
Вы не сможете прятать слона вечно. Рейден сощурил черные глаза, как кошка. Рано или поздно вы должны будете им сказать, что они ловят чернокнижника с ифритом.
Комиссар сдержал раздражение: беседу с дворецким он запланировал под конец, когда парень расслабится, решив, что гроза миновала.
Вернемся к орудию убийства. Натан положил свою трость рядом с гипсовыми слепками со следов на костях. Что вы качаете головой?
Я уже не думаю, что это орудие именно убийства, сказал Лонгсдейл. Это скорее орудие жертвоприношения.
Бреннон вооружился последними запасами терпения и осведомился:
Почему же вы мне ничего не сказали раньше? Из девической скромности?
Я же не могу помнить все, невозмутимо ответил консультант. Он закрыл фолиант, положил на стол и принялся бережно заворачивать в бархатную тряпицу. К тому же ифриты редко встречаются и у нас, и вообще.
Ну и что? В смысле, вдруг дошло до комиссара, вы хотите сказать, что для каждой потусторонней сволочи есть свой отдельный ритуал?!
Звук, который издал пес, вкупе с громким хохотом дворецкого мог бы уничтожить на корню комиссарское самоуважение, если б Натана волновало их мнение.
Конечно. Лонгсдейл перевязал книгу шелковым шнуром. К счастью, я наконец нашел трактат Махмуда аль-Басми, он нежно погладил бархат, где перечисляются
Короче, мрачно потребовал Бреннон, охваченный скверным предчувствием.
Для того чтобы открыть ифриту вход в наш мир, нужна еще одна жертва. Ее помещают в сердце девятиконечной звезды и вскрывают жилы, дабы она напитала портал своей кровью. Насколько я понял, именно это произошло с убитым в храме человеком.
Комиссар длинно и путано выругался.
Может быть, меланхолично продолжал Лонгсдейл, глядя на детские портреты, отец Грейс догадался, какая участь ему уготована, хотя я не могу понять, как он ухитрился остановить сообщника. Ведь портал был полностью готов, оставалось лишь одно жертвоприношение.