Трое квенделей, которые вместе с пони Фридо поднимались по аллее к деревне, увидели
слева поросшую мхом остроконечную крышу старого трактира, которая выглядывала между деревьями. Над ней возвышалась раскидистая крона липы, отбрасывая густую тень на здание и его кривые пристройки. Во дворе явно происходило много интересного. Повозки, на которых путешествовали обитатели холмов, стояли тут и там, каждая запряженная парой крепких скакунов. Только Винтер-Хелмлинги из Фишбурга любили ради особого случая запрягать в экипажи по четыре пони их прибытие в Воронью деревню всегда замечали издалека. Однако пока ни одной из их впечатляющих карет видно не было.
Двое слуг выгружали багаж из повозки, покрытой дорожной пылью, из чего можно было сделать вывод, что ее владелец, скорее всего, приехал издалека и не рассчитывает к вечеру вернуться домой. Карлман внимательно оглядывал двор, стараясь разглядеть известных квенделей из числа прибывших. С тех пор как чуть больше недели назад он вместе с матерью и дядей приехал в Воронью деревню под защитой старого Пфиффера и Гортензии, Карлман успел кое-что разузнать о будущих гостях. Со всех концов Холмогорья о своем скором прибытии сообщали те, кто заметил нечто устрашающее или даже подвергся опасности той жуткой ночью.
В стенах старинного трактира уже несколько дней царила атмосфера лихорадочного ожидания, словно вот-вот должен был состояться таинственный, небывалый праздник. Во всяком случае, большинство прибывающих друг за другом квенделей, не пострадавших от недавних событий, казалось, с нетерпением ожидали обмена захватывающими, неслыханными историями, а также предвкушали встречу с друзьями и знакомыми, съехавшимися издалека, перед карнавалом в Баумельбурге. Старик Пфиффер попытался было убедить Лорхеля Зайтлинга, хозяина трактира, не подавать фирменные напитки и другое горячительное до окончания официальной встречи, но его затея обернулась провалом. С таким же успехом он мог предложить достать луну с неба.
Клянусь черными мухоморами! огрызнулся хозяин с несвойственным при его уравновешенном характере негодованием. Одилий Пфиффер, может, запретить им еще и курить? Или погасить камины, чтобы охладить их запал? И подать им один из ваших любимых травяных чаев? Нет, клянусь честью! Это трактир с вековыми традициями, возможно, до сих пор лучший в стране. Я погублю репутацию и заведения, и, конечно же, нашей легендарной липы, если подам какую-нибудь воду, особенно когда у нас собираются почтенные джентльмены и отпрыски самых уважаемых кланов из ближних и дальних стран!
С тех пор старик Пфиффер прекратил все уговоры. Однако вскоре Карлман подслушал его спор с Гортензией: выяснилось, что Одилий собирается представить собранию Бульриха и Бедду как жертв страшной угрозы, которая нависла над ничего не подозревающими жителями Холмогорья и которую нельзя недооценивать. Гортензия сочла это намерение крайне опасным. Хотя и Бульрих, и Бедда согласились выйти, она придерживалась мнения, что ни один из них не в состоянии выдержать такой прием без вреда для здоровья.
Карлман втайне подумал, что она отчасти права, особенно когда увидел своего пожилого дядюшку. Тот сильно изменился и равнодушно соглашался на все, что ему предлагали. Наверняка собрание будет оживленным слишком уж необычным был повод, а если старик Пфиффер поделится со всеми присутствующими своими тайными знаниями так же щедро, как во время ночных странствий Последствия будет невозможно предугадать.
Как только Карлман вместе с Уилфридом и Биттерлингом оказался во дворе, размышления его были внезапно прерваны: на заднем плане, отчасти скрытая стоящими поблизости повозками, показалась расшатанная одноместная коляска с запряженным в нее тягловым животным, которое как нельзя лучше контрастировало с довольно скромным транспортным средством.
Клянусь холмами, что это такое?! ошарашенно воскликнул он.
На мгновение ему показалось, что зрение его подводит и, возможно, потертая коляска на самом деле необычайно мала. Затем он услышал, как Звентибольд изумленно присвистнул сквозь зубы, и понял, что ему не мерещится. Если это черное четвероногое и в самом деле пони, оно настоящий великан среди своих сородичей.
Елки-поганки! Вот же здоровенная зверюга! изумился мельник. Интересно, кто хозяин этого черного кошмара?!
При этих словах Звентибольд и Карлман замерли на месте. Фридо фыркнул и потянул поводья. С некоторой робостью все трое одновременно подумали, а не призрак ли перед ними, спрыгнувший с неба, подобно огромным волкам. Исключать этого не стоило, судя по тому, как черный конь втягивал воздух красными ноздрями, тряс могучей головой и беспокойно бил копытом левой ноги толщиной с увесистое бревно. Хозяина
поблизости не наблюдалось, а один из двух слуг, только что вернувшийся из трактира во двор, чтобы отвести разгруженную двуколку к конюшне, держался от загадочной коляски подальше.
На дороге послышался стук копыт и скрип колес. Прошло совсем немного времени, и со стороны Вороньей деревни по липовой аллее стремительно проехала карета, запряженная четырьмя статными серыми пони. На кучерском месте восседали двое квенделей в зеленых камзолах, а за ними на скамьях расположились еще шесть пассажиров в изысканных праздничных нарядах. Стены кареты с обеих сторон были украшены тяжелыми шлейфами искусно вышитой ткани, отмеченные знаменитым во всем Холмогорье гербом серебряной форелью, зависшей чуть выше волнистой линии. Над рыбой, тоже сверкающая серебром, висела полная луна.