Это твоя доброта, брат Медведь. Это она приносит беду, сокрушённо покачал головой Скоморох.
Твоих нотаций мне ещё не хватало, брат Кощей, пробасил Медведь.
Дак не нотации то, поморщился недовольно Скоморох. Наблюдения. Медвежья доброта, что от папеньки-человека твоего тебе досталась, вечно в жопу немилосердную нас вгоняет. И чего эти упырки к тебе липнут. Вот что хорошее или чистое бы прилипло, так нет, то одна, то другая. А от них вечные проблемы. От них вообще проблемы, а от баб тем более. Почему к тебе не липнут какие-нибудь пышечки. Красивые, добрые пышечки. Пухленькие щёчки, пухленькие губки, пухленькие бочки, попки большие, груди наливные
Хватит, недовольно рыкнул Сила. Иди лучше яйца пожарь. Сейчас пожрём, да отведу её к Михею. Делов-то.
Ну как скажешь, брат Медведь, проговорил Кощей, с лёгким недоверием глядя на Силу. Затем бросил злой взгляд на Ворону. Та зашипела, взвилась снова вверх, упираясь ладонями и стопами в стены. Молодая, а чуяла опасность. Кощей Скоморох был мрачным колдуном. Сильным. Что ему испепелить молоденькую девку? Пару рун и всё. Кощей упырей не любил. Почему? Да потому. Просто не любил и причина для этого ему была не нужна. С детства к ним доверия у него не было, хотя в войске, с которым в походы хаживали, упырей тех было прилично.
Яичницу, приготовленную Кощеем, Ворона съела за один присест, при этом продолжая недоверчиво глядеть на Скомороха большими, чёрными глазами и было в этом что-то жуткое. Порой Ворона не моргала. Всё следила за ним. Иногда, когда он вставал и отходил от стола, к холодильнику или к печи, заворачивала голову так, что шейные позвонки хрустели и казалось вот-вот и сломаются. То ли боялась, то ли опасалась, то ли любопытствовала? При этом продолжала есть.
Слушай, Кощей, пробасил Сила, потягивая горячий чай из кружки и глядя на Ворону, которая продолжала пялиться на Скомороха и поедать пряники. Ты ж читаешь мысли. Загляни ей в головёнку-то, может что увидишь?
И ни хрена не буду я этого делать, брат Сила, недовольно оскалился Кощей, глядя на неё в ответ. Во-первых, ты сейчас отведёшь её к плешивой твари Михею и забудешь про неё, как и я, будто то дурной сон был. Во-вторых, это требует подготовки и начертания символов, а краски у меня нужной неть. Для неё нет! И третье, у меня дела. Работа.
Ты ж вчера сказал, что в отпуске.
Сказал, и так и будет. Но заявки на скоморошество принимал же ещё до того, как нас нанял Великий Терем. А я человек слова. Сказал, сделал. Денежку всё равно надо зарабатывать. Ибо денежка, любая, хоть алмазно-золотая, имеет свойство кончаться. А кто как не я заработает нам на штаны, да на носки?
Вредный ты, брат Кощей.
А ты добрый, брат Медведь, вспылил Скоморох, переведя взгляд на Силу. Кончай уже. Веди её к Михею и забудь об том, что ныне случилось. И кстати, позови бабку, пусть она тут веником потрясёт, беду прогонит. Она это умеет. У неё это лучше всех получается. И какого хрена ты не подумал об этом ночью? Я уверен она не спала.
Я почти спал.
Ой, блин. Да ладно тебе. Короче, я сказал своё слово. В нашем доме беды не будет Так и быть, к бабке я зайду. Как раз мимо буду проходить. Так что веди её к Михею и скорее возвращайся.
Медведь ничего не ответил, только понуро рыкнул и допил чай, затолкав половину пряника в рот.
Только тогда, когда Сила натягивал на себя тулуп, обратил внимание на то, что девица одета во что-то непонятное и вроде как старое. В это время каждый одевался так, как ему нравилось, как было удобно и тепло. Но что-то в одежде Вороны казалось странным. Стянув с вешалке вязанную шапку, Сила натянул девчонки на голову, примяв косматую гриву чёрных волос. В ответ получил довольную физиономию. Ворона расцвета в жуткой улыбке, сверкнув довольными глазищами. Затем отдал ей пуховый платок, Кощей будет злиться, он иногда его использует в качестве нарядов для скоморошества. Вот только рядит он в него Медведя. Вампиршу можно было бы не наряжать в тёплое, они хладнокровные, мороз не так их сильно страшит, как других. Однако, на градуснике минут двадцать три, даже вампир при такой температуре мёрзнет.
С Михеем, старостой Западного Района, были натянутые отношения
у всех. Не то, чтобы он был вредным, просто был конченной тварью и скверным волком, иногда накидывающий на себя овечью шкуру. Медведь с Михеем встречался ещё на войне. Этот шакал предал их, а потом предал других, а после вдруг в Большой Столице поселился и какими-то неведомыми путями стал старостой того самого Района, в котором решили поселиться Сила Медведь и Кощей Скоморох. Законы и правила Михей вроде как соблюдал, вот только не всегда государственные. Половина из них были его, личные, и кому только горожане не жаловались, никаким топором сволочь Михея было не искоренить. Правда Михей, будучи на своей должности, не слишком наглел. Как-то попытался, так кто-то лапы ему подрезал.
Оказавшись на пороге административного дома, Медведь столкнулся с дежурным, который нёс вахту у высоких ворот, над которыми висела табличка «Дом справедливости». Смешно и грешно, но Михей свои грешки именно этой фразой и прикрывал. По правилам Сила должен был сдать упырку в городской дружинный участок, но дружинники всё равно обязаны были её передать Михею, оттого Сила и решил идти прямиком к старосте. Он надеялся, что таким образом быстрее решит вопрос с упыркой.