Значит, вы видели его, Ливианна, тот день, когда погибнет мир.
Когда он говорил в образе дракона, в его словах постоянно появлялось какое-то неповторимое звучание, которое не мог передать ни один эльфийский язык. В предложениях появлялась мелодия, придавая им обезоруживающее звучание чистого чувства. Иногда это была радость, иногда уверенность, иногда меланхолия. Теперь же его слова были пронизаны печалью, тронувшей ее душу.
Какой мир погибнет, наставник мой? Я видела облачный корабль. Это Нангог?
Я видел гибель трех миров, госпожа моя. Дайи, где живут дети человеческие, невинного Нангога и нашей родины, Альвенмарка. Видения серебряной чаши обманчивы и всегда предвещают беду. Не доверяйте им.
Вы же знаете, я ваша, целиком и полностью. Кто должен умереть, чтобы эти видения могли остаться всего лишь страшным сном? В ком источник зла?
Золотой рассмеялся, и его внезапное веселье захватило ее. Он так редко смеялся.
Вы действительно думаете, что сможете сделать то, на что не был способен Темный?
Ливианна пристыженно опустила голову. Как она могла повести себя столь опрометчиво, столь самонадеянно?
Мой брат по гнезду ослеплен верой в собственное всемогущество. Он уже не видит предательства, окружающего его. Нам снова придется сомкнуть плотнее ряды, прежде чем мы сможем начать великое сражение. Для этого мне нужны вы, милая моя. Нужен ваш совет. Ваше суждение, насквозь пропитанное вашими идеалами, которые внушают мне почтение и в то же время пугают до глубины души. Клинок другого должен пробить невинное сердце. И вы, Ливианна, поможете мне направить этот клинок в цель. Вы, как никто другой, знаете того, кто должен стать убийцей. Только вы сможете убедить его сделать то, от чего, как он знает, ему не оправиться. Я сам совершил ошибку, которая должна привести к его предательству. Более тридцати лун тому назад началось непоправимое, когда я призвал своего лучшего убийцу в просторный зал под базальтовым утесом.
Ливианна долго смотрела на него, пила его дыхание, его печаль. А затем он назвал имена тех двоих, чью судьбу решил, и ей показалось, будто он вонзил кинжал ей в сердце.
На краю утеса
увидели в нем что-то, и их влияние изменило его. Так же, как драконы изменяли всех эльфов, которых призывали к себе. Они открыли его Незримое око, и теперь он видел мир таким, каким он был на самом деле. Гонвалон окинул взглядом широкую бухту. Из темно-зеленых скалистых ущелий навстречу беспокойному морю струился туман. Подобно каменным стражам, морскую бухту окружали отвесные скалы из черного базальта, и в изрезанной ущельями скале росли башни, словно грибы, у которых отрезали шляпки. Пропорции древних стен не оставляли сомнений в том, что они были созданы не для эльфов, но происхождение башен оставалось загадкой. Под огромными арками ворот почувствовали бы себя маленькими даже тролли! Может быть, было время, когда драконы жили в башнях?
Гонвалон спросил себя, кого еще мог позвать Золотой. Он всегда посылал двоих. Драконы вели какую-то непонятную игру со своими избранниками. Исполнителей своей воли они всегда призывали поодиночке, и часто бывало так, что оба были посвящены только в часть миссии. Это сеяло недоверие. Но Гонвалон был уверен в себе. Он уже очень давно состоял на службе у Золотого небесного змея, который выбрал его после того, как он сдал свой последний экзамен. Небесные или радужные змеи так называли себя старейшие из драконов, утверждавшие, что были первыми из созданных альвами существ. Миссии распределял всегда один из старых драконов, и никогда нельзя было угадать, согласовывал ли он со своими братьями или принял решение в одиночку. Гонвалон был уверен, что ему будет поручена более важная часть миссии. Он никогда не разочаровывал своего наставника! Радужного змея, превратившего его в свои когти.
Эльф оглядел просторную бухту и спросил себя, кто может пойти с ним. На одной из бесчисленного множества башен, возвышавшихся над черным базальтом, ждал кто-то еще, так же, как он. Кто-то, кого он знает уже давно. Избранных было очень мало. Лишь одному из десяти, самое большее двоим удавалось войти в команду приближенных.
Гонвалон цинично улыбнулся. Нет, приближенными их назвать нельзя. Драконы не доверяют ни единому эльфу. Они превратили их в своих убийц.
Для драконника была большая честь быть призванным сюда, на скалы бухты Ядэ. Знак отличия, которого многие из них ждали десятилетиями. Большинство знало это место только по рассказам.
Над морем пронесся порыв прохладного ветра. Натянув свои похожие на тени паруса, темные тучи неспешно плыли к берегу. В это время года они всегда приходят в полуденный час. Гонвалон прошептал слово силы. Слово, созданное не для эльфийского языка, с трудом сорвавшееся с его губ. Оно по-прежнему было чужим для него, он произносил его слишком отчетливо. По телу побежали мурашки. Ему доводилось видеть, как такое слово может убить, если допустить ошибку. Был свидетелем того, как эльфы обращались в живой факел или как их разрывало изнутри.
Покалывание исчезло в мгновение ока. Подействовало ли заклинание? Иногда беда приходила не сразу. Эльф содрогнулся. Он никогда не забудет того, что видел в пещере Парящего наставника.