Привет, Зой, сказал Скрипач, подходя поближе. Чего ты там увидела такое?
Солнце, ответила Зоя. Я знаю, что это ненастоящее солнце, но всё равно
В смысле ненастоящее? опешил Скрипач. Вполне себе настоящая звезда, ты чего?
Оно ведь не наше, это другая звезда, ответила Зоя. Настоящее это то, что осталось дома. Но и это тоже красивое.
Не смотри долго, глаза заболят, предупредил Ит. Чего ты вообще на него смотреть вздумала?
Ну так. У меня возникла мысль, и я удивилась этой мысли, сказала Зоя тихо. Как бы выглядел восход оттуда? С планеты? Какие вообще там восходы? Как наши, или иные? А потом я вдруг поняла, что никто больше не говорит ни про новое солнце, ни про планету, ни про миссию. Почему? Мы ведь с огромным трудом добрались сюда и для чего? Чтобы слушать эту девицу в «Хороводе», или обсуждать взрыв, которого на самом деле не было? А тут ещё и это убийство про планету все вообще словно почти позабыли, а теперь, наверное, забудут окончательно.
Убийство? переспросил Ит. В голосе его зазвучала тревога.
А что ещё? Зоя, наконец, отвернулась от окна, и посмотрела на него. Я её видела, Игорь. Вот как тебя сейчас. Я её видела, и я готова поклясться чем угодно, что это никакая не дверь, и никакая не случайность. Пусть они говорят что угодно, но я видела правду, и от меня её уже не скроешь. Никакой ложью. Никогда.
Зой, а ты можешь рассказать подробно, что ты видела? спросил вдруг Скрипач. Не так, как этим рассказала, не так, как Дане. Что ты видела на самом деле?
Запах, она поморщилась. Даже нет, не запах. Вонь. Жуткая совершенно вонь, Сережа. Там воняло ацетоном. У меня есть младшая сестра, и она она не очень умная девочка. Милая, добрая, детишек любит, маму, отца, меня, но словом, она часто красила ногти, понимаешь? И я каждый раз просила её да какой просила, мы постоянно ссорились из-за того, что она устраивала в ванной химлабораторию. Он же пахнет, ацетон, и лаки тоже пахнут. Она оправдывалась тем, что ей, мол, хочется замуж поскорее выйти, а для этого надо быть красивой. Ну так будь, но при чем тут эти постоянные ногти? Нет, у неё действительно красиво получалось, но я буквально ненавижу этот запах, а там я подумала, что там, в этом отсеке, побывало сто моих сестричек, и все с флакончиками ацетона, причем флакончики эти дурищи пролили. Понимаете? Мы с Варей стоим, на этот кошмар смотрим, а я думаю точно, тут моя сестра была, ногти красила, Зоя нервно усмехнулась. И кровь. Там пахло ацетоном и кровью. Почему, когда говорили про то, что Аню убило дверью, они ничего не сказали про запах ацетона?
Не знаю, покачал головой Ит. Сильно пахло, да? Очень?
Они со Скрипачом знали очень. Но сейчас, в этот момент, он должен был это спросить. По совершенно понятной причине.
Не то слово очень, Зоя опустила голову. Ребята, знаете, я хочу не подумайте только, что я сошла с ума, но я хочу разобраться, хочу поискать на «Велесе» этот самый ацетон. Тот, кто это сделал, это он его принес туда. Я уверена.
Зой, на «Велесе» не может быть столько ацетона, осторожно сказал Ит. Для чего? Он же действительно чаще всего нужен, чтобы лаки всякие растворять, а тут что растворять, скажи на милость? К тому же такие вещи всегда подотчетные. Даже если бы он был, про него обязательно была бы запись кто взял, зачем, вернул ли остаток, и так далее. Он же ядовитый. Ну не может этого быть.
Да? с вызовом спросила Зоя. А чем, в таком случае, пахло? Я больше чем уверена, что там и сейчас воняет, там долго будет вонять. Сходите сами, и понюхайте, а потом говорите!
Мы тебе верим, поспешно сказал Скрипач, увидевший, что Зоя рассердилась и крайне раздосадована. Зой, да не волнуйся ты так, а? Мы верим, говорю тебе, и мы тебе поможем поискать. Потому что мы сами, знаешь ли, тоже про это всё думали на днях.
О чём? спросила Зоя.
О планете. Не про восходы и закаты, конечно, а про высадку, объяснил Ит. Никто действительно не говорит больше ничего ни про планету, ни про десант, ни про то, что были какие-то планы, ни про то, для чего мы сюда шли с таким риском два с половиной года. Словно у людей в головах что-то поломалось, понимаешь?
Словно все сошли с ума, жестко сказала Зоя. Свихнулись. И с этой Тенью, и с этим вот всем, она глянула куда-то в сторону. Слушайте, у меня идея. А давайте сейчас туда сходим? Вместе? Втроем?
Куда? не понял Скрипач.
Ну, туда. Где она где её
В отсек? Там закрыто, наверное, справедливо предположил Ит.
Ну и что? с вызовом спросила Зоя. Ну, пожалуйста, давайте сходим вместе. Я хочу посмотреть. Ещё раз. Со стороны.
Снаружи? уточнил Скрипач.
Да пусть снаружи, как угодно, в голосе Зои звучала сейчас едва ли не мольба. Мне просто нужно понять.
Что именно? спросил Ит.
Я не знаю. Но я хочу понять и убедиться. Игорь, не спрашивай, что именно понять, и в
у нас там снаружи такое, что я лучше тут хоть сколько времени побуду. Давай, рассказывай, что было дальше.
Постой, кажется, правитель удивился. Но это ведь дай присмотрюсь ведь это молоток! Всего лишь молоток, и больше ничего.
Э, нет, правитель, подожди, сейчас поймешь идею, залебезил ученый. Быть может, сей прибор похож на молоток, но он, снабженный длинной рукоятью, способен уберечь вас от осколков, которые, конечно, полетят, когда по лампе стукнешь. Его назвали «битель», от слова «бить». Здесь, снова какие-то непонятные звуки, в другом конце сего прибора прикручен острый тонкий наконечник, чтоб внутренность светильников ничтожить с гарантией. А здесь вот видишь? тонкая игла, чтобы расковыривать всё то, что остаётся. И вот ещё, снова шорох, к прибору приложил я защитное устройство, чтоб глаза твои, а может, не твои, не пострадали.