Чего это с ним? спросил Сурен, даже ложку не донёс до бородатой пасти.
Хрен знает, может, яд принял, предположил Офис и протёр очки.
Полнолуние, зарисовался я знаниями и ткнул пальцем в небо. Они в это время сильнее в разы.
Гонец, ты знаешь, где твоё начал было невежда Сурен, когда пленника будто разорвало изнутри. Он повис на цепях, как сдохнувшая летучая мышь, и потоки крови летели вниз и пропадали, не касаясь земли. Тряпка, затыкавшая рот, полетела вперёд по ниспадающей траектории, и волк завыл во всю мощь чёрных лёгких. Солдаты повскакивали, роняя ложки, консервы, подставки.
Костёр вспыхнул, зашипел и потускнел. Тело на стволе корчилось в муках и обрастало иголками волос.
Надеюсь, у вас есть серебряные пули, объявил я, пряча пару кусков хлеба в вещмешок.
Или что? Сурен схватил меня за воротник и рывком поставил на ноги. Или что, курьер? Что с нами будет, курьер?
Или придётся стрелять из пушки.
Снаряды у них были подотчётные, и бахать посреди ночи, открывая позицию и сводя с ума ничего не понимающих генералов, не хотелось, но визжащая и увеличившаяся в два раза тварь помогла решиться. Выстрел был произведён без команды из штаба, без приказа командира подразделения, без глазомерной подготовки, без пристрелки цели и прочих сложных штук.
Они просто подняли пушку повыше и грохнули так, что земля на головы посыпалась. Тело разорвало в клочья и на обрывках цепи разнесло в стороны, как раскрывшийся бутон. Телефоны уже надрывались, кто-то бежал по траншее, топоча сапогами, и орал благим матом, включились прожекторы и шарили по небу, а там уже мелькали яркие звёздочки маленьких крылатых наводчиков. Завыли Горынычи вдали, а я скинул в карман пачку чая и под шумок радующихся артиллеристов нырнул в темноту. Дальше пусть сами. У меня важная доставка.
Парень обернулся в волка и унесся вперёд, а я остался ждать, пока он сделает свою работу.
Вернулся перевертыш быстро. Не успел сторож за дверью вытьё закончить, а я только подумал о том, чтобы закурить, как слышу топот копыт и вижу тень, приближающуюся на всех парах.
Гав! Отвернись! рявкнул он издалека, и я послушался.
Ну что там? Не томи.
Есть! На центральном перекрёстке зарыто. Неглубоко, полметра, но я сам копать не решился, вы не уточняли, что делать.
Отлично, сказал я и помахал рукой, привлекая внимание, но только зря воздух двигал. Как вернёшься в нормальный облик, сбегай к машине, пусть сюда заезжают.
Хорошо, дядя Игорь, уже бегу.
Фёдор всхлипывал и умывался из ведра, когда я зашёл. Увидев меня, он вздрогнул и выпрямился, руки по швам.
В порядке? Я же говорил, что мы быстро. Иди, открой ворота, заедет бус пропустишь. Через минут двадцать выпустишь и можешь про нас забыть. Как и про детей. Одевайся.
Он быстро засобирался, а я ждал его у двери.
И сердечки эти выброси. Пошлятина какая-то. Номера машины не запоминай и на людей не смотри, не надо.
Указывай дорогу, толкнул я его легонько и на секунду прикрыл глаза. Усталость давала о себе знать.
Ну что, уверен?
Да. Что-то здесь зарыто, дядя Игорь.
Значит, будем копать. Есть лопата, парни?
Лопата нашлась. Так называемая «американка» с желтой ручкой. Хорошо, что не совковая. Никто помощи не предложил, поэтому пришлось вспомнить навыки рытья окопов.
Я вгрызался в землю, крестоносцы зевали в машине, а дети стояли рядом, как прорабы над рабочим. Вскоре звереныш не выдержал, сестра охнула, а он упал на колени и руками заработал, как лопастями подземной машины-копалки. Земля летела вверх и в стороны, на удивление укладываясь в ровные кучки. Бравые парни Касьяна уронили сигареты.
Спокойно, сказал я. А ну остановись, и сунул руку в мягкую теплую землю. Нащупал веревочки и потянул на себя. Игорь принялся подкапывать с одной стороны, а Майя не выдержала и помогала лопатой с другой.
Попыхтев пару минут, на волю была извлечена сумка с чем-то тяжелым внутри.
Сумку-холодильник кто-то прикопал, сказал первый, они уже были рядом, любопытство победило безразличие.
Наверное, не хотели, чтобы испортилось, подчеркнул тринадцатый, но странное место для погреба.
Дети, отвернитесь, скомандовал я и убедился, что они выполнили приказ. А потом открыл замок.
На дне сумки лежала голова, плотно обложенная белыми поролоновыми шариками. Не давая себе задуматься и остановиться, я потянул за волосы
и поднял отрубленную голову напротив глаз. Это был Гнилл с осоловевшими, как у пьяного, глазами. Но зрачки вращались, пытаясь рассмотреть все вокруг, и значит, он был жив. Во рту, как у зажаренного поросенка, торчало красное яблоко.
Можете звонить Касьяну, парни. С него простава.
Внезапно ожившая голова Гнулла. Стоило достать ему яблоко из пасти, как он открыл глаза и поздоровался. А потом его было уже не заткнуть.
Помню, как мы заехали на Квартал, где выпустили детишек так, чтобы никто не видел, в темном переулке. Как крепко пожал руку старающийся быть взрослым Яцек. Как с обожанием смотрела на брата девочка-призрак и будто специально игнорируя меня, попрощалась со всеми кроме меня. Как она, забывшись, исчезла в стене дома на мгновение, а Яцеку пришлось обходить кирпичный угол. Как я старался рассмотреть Нечистый Квартал, но темнота помешала.