Ненадолго, буркнул я и всё-таки сел. Коп уселся рядом, кряхча и вздыхая.
Молодёжь. Раньше слушались беспрекословно, сейчас просить надо. Все вокруг ветераны и ветеранши куда ни плюнь герой. Ты воевал?
Немного, ответил я, если честно в штабе отсиделся, писарем.
Ясно-ясно. Рассказывать не хочешь. Я понимаю. Ничего это легко узнать. Как ты говоришь тебя зовут?
Вы чего-то хотели? я начал было подниматься, истории про войну, это в музей или к политикам. Мне на работу нужно.
Не суетись. Есть разговор. Точнее просьба.
Я сел опять:
Ну что же там наконец?
Помощь нужна. Ты ведь тоже не любишь особенных, я это по глазам твоим вижу. Может они и проиграли, но войну не закончили. Дай слово, что разговор останется между нами.
Слушайте, не нужно мне этого. Не хочу я ничего знать.
Ваша точка выдачи. Она резонанс вызвала в разных кругах. Много к вам внимания будет скоро, а из-за вас и к нашему городку. Потянутся всякие сюда. Нехорошие особенные. Политики нечистоплотные и нечистые. Журналисты те же. Блогеры эти
«Блогеры» он произнес так будто увидел как один из представителей интернет-журналистики навалил кучу посреди дороги.
И я здесь причем?
Ваша точка. Она будто сосредоточие зла для одних (нормальных людей) и окно возможности для нечи особенных, понимаешь? Всякое может случиться. Перевезти могут всякое через ваши посылки, а мы и не узнаем вовремя. А кое-кому отвечать за такое головой и погонами. Только ты можешь помочь, парень Ну как, Игорь?
Не понимаю, сказал я, и собеседник скривился.
Ты же наш, военный. Ты же защищал нашу страну. А теперь ёрничаешь. Я думал ты свой пацан.
И что? Не могу я вас понять. Чего вы хотите?
Наверное я тогда уже понял, что мне предлагают шпионить, но хотел услышать своими ушами. И он рассказал.
Мне предлагали внимательно смотреть на посетителей, обращать внимание на то, что они получают, с кем приходят, открывают или нет посылки, короче 'будь бдительным и если что заметишь звони, вот моя визитка".
Нет.
Что?
Нет, повторил я, следить за клиентами не буду. Мы «клиетоориентированная» компания и слежка не входит в наши задачи. Без обид, шеф.
Вот значит как.
Значит так, согласился я, могу идти?
Иди, прокряхтел коп, только не болей.
Что?
Он отмахнулся обиженно и я выдохнув поднялся, думал будет хуже.
Шляпа грязная, вся в мелу. Ты что головой о стену тёрся?
Он снял головной убор, осмотрел и непонимающе посмотрел на меня.
Шутка. Давай будем открываться.
Как бы то ни было мне придется с ним работать и нужно к напарнику привыкать. Я вздохнул и вставил ключ в замок.
Девчонки проводили нас любопытными взглядами, но ничего не сказали и не прокомментировали. И верно, просто торгуйте своим мороженным.
Он послушно проследовал к раздевалке и пока я запускал компьютер уже стоял безмолвно рядом.
Напугал, пожаловался я, больше так не делай. С одной стороны мне импонирует твоя молчаливость и послушание, но с другой не хочется инфаркт схватить из за внезапного мертвеца за спиной.
«Воскрешённый», поправил мертвец, нас принято называть так.
А какая разница? Ты извини, но я не разбираюсь.
Но Гнилл хотел рассказывать и останавливаться не собирался.
Отличие есть. Воскрешённый это тот, кого вернули к жизни жрецы, сразу почти смерти. Смерть ненасильственная и обычно не от старости. Скорее болезнь, несчастный случай и, тут Гнилл замялся эксперимент.
Это как? Что за эксперимент?
Когда-то давным-давно когда еще и моего деда в живых не было ученые только изучали чудо Воскрешения и самые верные и отважные уходили из жизни добровольно. Уходили, чтобы вернуться.
Без комментариев, но вы ребята удивляете. Сами себя убивали?
Так было нужно. И всё было не зря. Но больше я не скажу, хоть убейте ещё раз.
Ок, замяли. Ещё что-то? Про воскрешенных я понял, а живые мертвецы или как их там. Они как? Не ваши?
Эти тупые создания были убиты или выкопаны из могил, а также возрождены с помощью отвратительных и нечеловеческих ритуалов.
Я понял они плохие, вы хорошие. Всё?
Они мерзкие, глупые ходячие трупы, холодно произнес Гнилл, кровожадные, беспринципные каннибалы. Помешанные на крови и плоти. Мы не питаемся. Нам не нужно убивать, чтобы набить брюхо мясом.
Зато вы любите читать, попытался угадать я, но не попал.
Только я, отметил Гнилл, на это есть причины.
Но больше ты ничего не скажешь, хоть убей тебя ещё раз?
Он промолчал.
Что-то еще что мне нужно знать напарник? Может зеркала завешать? Или не включать микроволновку? Чем можешь удивить меня или напугать посетителей?
Разве что грозным молчанием. Если не акцентировать внимание никто и не поймёт.
Я помнил напуганные взгляды девчонок мороженщиц и сомневался, но говорить это было необязательно.
Ещё вспомнил, сказал Гнилл, у воскрешённых есть «Миссия», у мертвецов цели нет никакой. Они просто существуют. Вечно голодные и злые, пока их не упокоят.
А что у тебя за миссия? Или снова не расскажешь?
Не расскажу, но не из вредности или соблюдая традиции. Я просто сам не знаю. Пока не знаю. А когда пойму, тогда и буду знать стоит ли рассказывать случайным знакомым.
Ну спасибо, случайный напарник. Не очень и хотелось. Но если что, обязательно расскажи.