Несмотря на убедительные доводы Павла, старик не унимался:
Все это оттого, что не умеете работать. В праздники, когда не грешно с отцом и матерью степенно посидеть и поговорить, у вас исправных тракторов и запасных частей не оказывается.
Ладно, не ругайся, примирительно сказал Павел. Из Москвы буду ехать заеду. А летом заберу вас всех к себе в совхоз и будете, как на курорте, отдыхать
Слепой сказал: побачим, обиженно буркнул Прохор Матвеевич.
Павел встал, крякнул, вытер полотенцем вспотевшее,
густо побуревшее лицо, стал прощаться. Делал он это быстро и деловито, без лишних нежностей: крепко стиснул руку озадаченного отца, погладил широченной ладонью плечо матери.
Ты хоть со всеми простился? укоризненно и печально глядя на сына, спросила Александра Михайловна.
Со всеми, мамаша, со всеми, заверил Павел. Не люблю прощаться, хоть убей. Перед каждой деловой поездкой не напрощаешься. Я и жинку свою приучил к этому. Портфель в руки и айда. Она и не спрашивает куда. Иногда и не знает, в совхозе я или уехал. Так-то оно спокойнее деловому человеку.
А может, остался бы на денек? в последний раз попытался удержать сына Прохор Матвеевич.
Лишний разговор, батя. К чему?
Ну и ладно. Кати, побагровел от обиды старик и, махнув рукой, направился вон из комнаты.
С улицы донеслись призывные гудки автомобиля.
О уже кличет, заторопился Павел и, быстро натянув щеголеватый, отороченный мехом полушубок, посадив на чубатую голову красноверхую кубанку, подхватил толстый, служивший вместо чемодана портфель, вышел
И всегда он так, вздыхая, жаловалась Александра Михайловна, когда вся волгинская семья сидела за завтраком. Не успеешь слова ему молвить, а он уже скрылся, как молодой месяц.
А правда что ему у нас делать? Не до гостеванья ему, недовольно заметил Прохор Матвеевич.
Алексей с грустным сожалением взглянул на отца.
Не тужи, отец. Я вот тебе одну притчу скажу, только вникни. Однажды я ехал по линии мосты осматривать. Вижу на одном разъезде эшелон с зерном стоит. Спросил я у проводника, откуда хлеб. И что ты думаешь? Проводник назвал станцию, на которой грузится зерно Павлушиного совхоза. И так мне стало приятно: как будто я у Павла в гостях побывал.
К чему это ты? недоуменно спросил Прохор Матвеевич.
А к тому, что хотя мы и в разных местах живем и работаем, а все время как в гостях друг у друга.
Про это я давно знаю. Загадка немудреная, все еще сердясь, сказал старик.
А моих самолетов, Алеша, нигде не видел? смеясь, спросил Виктор.
Откуда я знаю: твои они или не твои. На них клейма нету. Но как самолет увижу тебя вспоминаю, сказал Алексей.
Все засмеялись и громче всех Таня, которая чувствовала себя очень счастливой в это утро.
После завтрака Алексей увел Кето в другую комнату, спросил:
Сейчас сказать отцу об отъезде или после?
Кето умоляюще взглянула на мужа.
Алеша, это окончательно расстроит стариков. Неужели так необходимо ехать завтра?
Алексей молча достал из кармана листок, подал жене.
Кето быстро пробежала его изумленным и встревоженным взглядом.
Это была телеграмма из наркомата, которую Алексей получил еще вчера.
Что это значит? Тебя вызывают в Москву для нового назначения? спросила Кето.
Как видишь. Кажется, мне хотят поручить строительство новой линии.
Кето опустила голову, задумалась, но тотчас же подняла на Алексея лучистый взгляд.
Я поеду с тобой. Можно?
Но ведь тебе лучше не ездить теперь в твоем положении, бережно гладя черные, аккуратно зачесанные волосы жены, сказал Алексей. Четвертый месяц Подумай, Катя. Право, тебе лучше побыть у стариков. А потом, как только я устроюсь, ты приедешь
Ты прав. Я должна еще вернуться в Сухуми. Надо же хлопотать о переводе. Но мне так хочется поехать с тобой. Ведь я не была в Москве пять лет.
Кето ласково и просительно заглядывала в глаза мужа.
Ну, хорошо Если ты так хочешь, поедем, согласился Алексей.
Ты скажешь старикам об отъезде вечером, посоветовала Кето. А сегодня мы сделаем для них что-нибудь приятное. Повезем в театр или купим подарок. Ты же знаешь: грузины очень любят дарить.
Алексей улыбнулся скупо, как всегда.
Вернувшись из театра и готовясь ко сну, Александра Михайловна жаловалась Прохору Матвеевичу:
Вот, Проша, как будто и есть у нас дети и в то же время нет.
Ты что еще выдумала? сердито уставился на нее старик. Как это нет? А где же они, по-твоему?
Он поправил стоявший на столике электрический ночник под зеленым матерчатым колпачком, разделся и, кряхтя, лег в широкую старозаветную кровать.
Да так и нет, вздохнула Александра Михайловна. Не наши они
А чьи же? спросил Прохор Матвеевич.
Александра Михайловна молчала. Она стояла у зеркала, держа в зубах шпильки, по старой, девичьей привычке заплетала перед сном в косу еще густые волосы.
Вот и Витя скоро уедет, послышался ее голос.
И Витька уедет, а ты как думала? сурово проговорил, словно пригрозил, старик. Попробуй удержать
их! Что они тебе трехлетние, что ли? Не кори сыновей, мать
Я не корю, тихо ответила Александра Михайловна.
Ну, то-то. Мне тоже обидно, а что поделаешь? Не могут они с нами вечно жить.