А кто он такой? спросила мама.
Не знаю, ответил Ларри.
Мама поправила очки и воззрилась на него.
Как это понимать не знаешь?
Так и понимай, что не знаю, я его никогда не видел.
Ну, а кто такой Марко?
Не знаю, с ним я тоже не встречался. Слышал только, что он талантливый художник.
Ларри, милый, сказала мама. Нельзя же приглашать в гости совершенно незнакомых людей. Тут и знакомым-то не знаешь, как угодить, зачем
нам еще незнакомые.
При чем тут это знакомый, незнакомый? удивился Ларри.
При том, что знакомые хотя бы знают, что их ожидает, объяснила мама.
Ожидает? сухо повторил Ларри. Послушать тебя, так можно подумать, что я приглашаю их в гетто или что-нибудь в этом роде.
Да нет же, дорогой, я не в этом смысле. Просто наш дом так непохож на нормальные дома. Как я ни стараюсь, у нас почему-то все не как у людей.
Ничего, если уж кто едет к нам погостить, пусть мирится с нами, сказал Ларри. И вообще, я тут ни при чем, я его не приглашал, это Марко шлет его к нам.
Вот-вот, я об этом и говорю, отозвалась мама. Совершенно незнакомые люди посылают к нам совсем незнакомых людей, как будто у нас гостиница или что-то в этом роде.
Вся беда в том, что ты необщительна, заявил Ларри.
Ты тоже стал бы таким, заставь тебя заниматься кухней, возмутилась мама. Прямо хоть отшельником становись.
Прекрасно, как только граф уедет, делайся отшельником, если хочешь. Никто не будет тебе мешать.
Будете приглашать такую кучу народа, так и впрямь запишусь в отшельники.
Ну, конечно, подхватил Ларри. Надо только как следует организовать это дело. Лесли соорудит пещеру в оливковой роще, попросишь Марго сшить вместе несколько не слишком вонючих звериных шкур из коллекции Джерри, запасешь банку ежевики и готово. Я буду приводить туда людей, показывать им тебя. «Вот моя матушка, скажу я им. Она покинула нас, чтобы вести образ жизни отшельника».
Мама сердито посмотрела на него.
Честное слово, Ларри, ты способен вывести меня из себя, произнесла она.
Я собираюсь проведать малыша Леоноры, объявила Марго. У кого-нибудь есть поручения в деревню?
Ах да, вспомнил, отозвался Ларри. Леонора просила меня быть крестным отцом ее отпрыска.
Леонорой звали дочь нашей служанки Лугареции; она приходила помогать, когда мы устраивали большие приемы, а удивительно красивая внешность снискала ей особое расположение Ларри.
Тебя? Крестным отцом? удивилась Марго. Я-то думала, для крестных отцов обязательно безупречное поведение, религиозность и все такое прочее.
Это очень мило с ее стороны, нерешительно сказала мама. Но все же как-то странно, правда?
Куда страннее было бы, попроси она его быть просто отцом, возразил Лесли.
Лесли, милый, не говори таких вещей при Джерри даже в шутку, взмолилась мама. Ну и как, Ларри, ты согласишься?
Конечно, зачем же лишать бедную крошку блага иметь такого наставника?
Ха! иронически воскликнула Марго. Но уж я скажу Леоноре, что легче превратить карася в порося, чем добиться от тебя религиозности и безупречного поведения.
Пожалуйста, говори. Если сумеешь перевести это на греческий язык.
Я владею греческим не хуже тебя, воинственно заявила Марго.
Полно, мои дорогие, не ссорьтесь, вмешалась мама. И послушай, Лесли, не стоит чистить ружья носовыми платками, это масло потом никак не отстирывается.
Но ведь чем-то мне надо их чистить, надулся Лесли.
В этот момент я сообщил маме, что собираюсь сегодня исследовать побережье, мне бы взять с собой что-нибудь из еды.
Да-да, милый, рассеянно ответила мама. Передай Лугареции, пусть приготовит тебе что-нибудь. Только будь осторожен, милый, на глубокую воду не заплывай. Смотри, не простудись и остерегайся акул.
В представлении мамы любое море, даже самое мелкое и смирное, было зловещим бурным водоемом, где свирепствуют смерчи, цунами, тайфуны и водовороты, обителью гигантских кальмаров, осьминогов и свирепых саблезубых акул, для которых нет в жизни более важной цели, чем убить и сожрать кого-нибудь из ее детей. Заверив маму, что буду соблюдать величайшую осторожность, я помчался на кухню, запасся провиантом для себя и своего зверинца, собрал нужное снаряжение, свистнул собак и сбежал по откосу к пристани, где была причалена моя лодка.
«Бутл Толстогузый» первый опыт Лесли в области судостроения был плоскодонный и почти круглый; вместе с симпатичной расцветкой в оранжевую и белую полоску это придавало лодке сходство с пестрой целлулоидной уткой. Мое суденышко отличалось крепким сложением и дружелюбным нравом, но округлая форма и отсутствие киля делали его весьма неустойчивым; стоило разгуляться волнам, и лодка грозила опрокинуться и плыть вверх дном, что она и делала не раз в трудные минуты. Отправляясь в длительные экспедиции, я всегда брал большой запас провианта и воды на случай, если нас снесет ветром с курса и мы потерпим крушение. И я старался прижиматься к берегу, чтобы живо уйти от опасности,
если на «Бутла» вдруг обрушится сирокко. Конструкция лодки не позволяла ставить высокую мачту того и гляди опрокинешься, а крохотный, чуть шире носового платка, парус мог уловить и использовать лишь малую толику ветра, так что по большей части я продвигался на веслах. При полной команде (три пса, сова, иногда еще и голубь) и полном грузе (два десятка сосудов с морской водой и образцами) понудить лодку перемещаться по воде было нелегким испытанием для моей поясницы.