Вскоре самец выучился произносить несколько английских слов, и с восходом солнца начинал болтать. Это нас очень забавляло.
Каждый день во время обеда попугаи купались. Мы им наливали воду в жестяной ящик, который стоял под веткой. Они были очень прихотливы и любили воду как можно чище и свежее; а иначе в ней не хотели купаться. После купания они садились перед печкой, взлезали на камни очага, и поворачивались к огню то одной стороной, то другой с самым серьезным видом. Потом, когда были совершенно сухи, взлетали на стол, и Босс (имя самца) просил на отличном английском языке свою порцию жареного мяса.
Но, Боже мой! Однажды Гарри не заметил попугая, поставил на него котел с водой и раздавил. Через неделю маленькая самка умерла с горя.
Мы очень жалели милых птичек, к которым так привязались.
В этот же день, по заметкам моего дневника, у нас произошло другое происшествие, которое нас очень удивило, и о причине которого мы делали тысячу предположений. Нам несколько раз послышался шум, похожий на отдаленный лай собак. Неужели на острове есть собаки? Как они могли попасть сюда? Не убежали ли они с корабля, который стоит, может быть, на якоре где-нибудь в заливе подле гавани Карнлей, или в порте Росс, на северном конце всей группы островов. Это предположение нам очень нравилось; чтобы проверить его, мы хотели сами ехать туда, но трудность путешествия по этим островам, которые и при лучших обстоятельствах почти непроходимы, нас удержала. Мы не могли пускаться так далеко в открытое море на нашей маленькой лодке. Это было бы безумно. Надо было отказаться от этой мысли.
Вероятнее всего, что этих собак оставил на острове китоловный корабль, следы которого мы нашли на берегу острова Восьми. Может быть их бросили рыбаки колонии Эндерби в порте Росс, оставленный по случаю неудачи в 1850 году.
Хотя мы не узнали, откуда явились эти собаки, но убедились, что они существуют на острове. Both как мы их увидели.
Наши запасы свежего мяса истощились почти совершенно; погода испортилась так, что мы не могли ехать на остров Восьми, где мы наверное нашли бы тюленей. Мы решили идти пешком вдоль по северо-восточному берегу до того места, где я прошлый раз убил уток; мы надеялись найти тюленя, заснувшего в высокой прибрежной траве.
Алик и Гарри ушли вперед. Джорж остался в Эпигуайте; Мусграв и я взяли ружья и хотели идти вслед за товарищами. Вдруг, запыхавшись, прибегает Гарри. Он был взволнован. Он говорил, что сию минуту с Аликом встретил двух собак на берегу. Одна была чудесная пастушья собака, белая с черными пятнами, с мохнатым, красивыми хвостом; другая поменьше, смесь грифона с бульдогом. Алик остался подле них, а он прибежал за куском говядины, чтобы их приманить и за веревкой, чтобы их привязать,
ежели они дадутся в руки; но он сомневался в этом, потому что они были слишком дики.
Мы взяли то и другое и втроем пошли вдоль берега, но через несколько минут увидели возвращающегося Алика. Он нам рассказал, что в отсутствии Гарри хотел подойти к собакам, потихоньку звал их, но они испугались звука его голоса, и при первом шаге его вперед убежали в лес, куда за ними идти было нельзя.
Мы подошли к тому месту, куда они ушли, и ясно видели следы их лап на мягком торфе. Одни были глубже и больше других.
Мы были в отчаянии. Мы надеялись иметь двух друзей, которые бы нас любили и помогали нам, и их потеряли! К счастью, остальная часть дня была удачнее и заставила нас забыть об этом неудовольствии. Мы нашли тюленя с маленькими, убили их и, кроме того, еще около двенадцати птиц. Нам пришлось делить на части наших тюленей и по частям переносить их в лодку. Так мы не в силах были их нести. Мы вернулись вечером истомленные в Эпигуайт.
ГЛАВА XII
Ночь, проведенная под открытым небом. Я выделываю тюленьи кожи.1 мая. Зима приближается и становится очень холодно. Морские львы все реже и реже попадаются; будущее представляется нам не в розовом цвете. Привидение-голод носится перед нами и с каждым днем приближается. Ежели б погода не была так дурна, мы могли бы ездить на охоту дальше. Но нам только изредка можно выезжать в залив.
Мы оставляем в Эпигуайте Гарри и с утра уходим на юг нашего берега, где мы еще не бывали. Вдоль берега идти невозможно, он весь состоит из высоких и острых скал, которые почти отвесно опускаются в море. Нам надо подняться внутрь острова в лес и с трудом прокладывать себе дорогу.
Немного раньше полудня мы подходим к маленькому перешейку, которым соединяется полуостров Мусграв с островом. Это конец нашей экскурсии, тут на низком и гладком берегу мы надеялись найти тюленей.
Мы отдохнули несколько минут на стволе дерева и обошли весь берег кругом, не оставили ни одного угла, ни одного камня без осмотра, и все напрасно: не нашли ни одного тюленя.
Мы страшно устали и упали духом от неудачи; однако ж надо было что-нибудь предпринять. Мы долго рассуждали об этом. Первой мыслью было вернуться самой короткой дорогой в Эпигуайт; но несмотря на все наши усилия, мы не могли вернуться туда до ночи. И как же возвращаться с пустыми руками? Зачем? Разве это благоразумно? Нет, уж ежели мы зашли так далеко, то должны продолжать свой путь, перейти через перешеек и посмотреть, нет ли на противоположном берегу того, чего мы ищем здесь понапрасну.