Ветошкин тихим голосом, чтобы не слышали моряки, сказал, что он составил программу на супостатов он так и сказал: «на супостатов» и пусть оператор входит в контакт и классифицирует, а левый и правый настройщики пусть помогают ему. Хотя он и возился долго, но задачка оказалась не ахти какой: не сложная и не простая, а так себе.
Первым сел на место оператора Рогов, с важным видом поправил наушники, повертел настройку, потом снял наушники, полуобернувшись, спросил:
Товарищ мичман, а вы включили программу?
Рогов, стряхни махорку с ушей. Лодка давно уже вышла на позицию.
Не может быть, деланно-удивленно сказал Рогов, надевая наушники.
Обычно Ветошкин закладывал задачу таким образом, что цель появлялась в правом углу и сверху вниз по диагонали спускалась к левому, делая незначительные зигзаги. Но сегодня Ветошкин все перепутал он и сам не знал, для чего это сделал, и поэтому Рогов пошел по проторенной дорожке, а попал, как говорится, в бурелом, вернее, в чистое поле, на котором не было никаких знаков, а звуки он пропустил.
Ловцов, вальяжно сказал Ветошкин со своего места. Погляди-ка, что там у Рогова.
Ловцов подтолкнул плечом Рогова, сел на его место, приложил наушник к левому уху, покрутил настройку туда-сюда, неожиданно понял хитрость Ветошкина откуда Ловцову было знать, что Ветошкин не хитрил, и на экране появился всплеск и раздалось легкое поскрипывание. Ловцов вступил в контакт и повел цель, иначе говоря лодку.
Атомная, сказал он. Третьего поколения. Он приложил и другой наушник. «Лос-Анджелес».
Молоток, сказал Ветошкин. А ну-ка войди в контакт с другой целью.
Другую цель искать пришлось долго. Ловцов уже подумывал, что Ветошкин ввел в машину надводный корабль, и наконец на экране появился новый всплеск.
О! сказал Ловцов. Да это старая знакомая! Типа «Трешер». Ишь как расшумелась.
Молоток, и во второй раз сказал Ветошкин. Суханов с недоверчивым удивлением смотрел на Ловцова, который словно бы лениво и даже нехотя, сидя вполоборота к «пианино», покручивал настройку.
А это француз. Его за версту можно услышать.
Суханов не выдержал, пружинистыми шагами подошел к Ловцову, взял его голову в ладони, сказал, поворачиваясь к Ветошкину:
Мичман, это же чудо! Ловцов, сколько вы можете сразу держать лодок?
Две точно... В экстремальных условиях можно, конечно, и больше.
Это же чудо! повторил Суханов.
Ветошкин расплылся, как будто похвалили его самого.
Это точно, товарищ лейтенант, с такими моряками не пропадешь.
Суханову вдруг захотелось повиниться, сказать, что не держали бы вы, братцы, на меня зла, был грех, хотел я вашего Петра Федоровича под зад коленкой вытурить с корабля, так ведь и вы же меня допекли, но ничего он этого не сказал, отошел
молча в сторону за столик дежурного, машинально полистал журнал смены вахт. Ветошкин сел напротив, заулыбался, потом резко повернулся к «пианино»:
Ну чего уши треугольниками сделали? Ловцов, посади на свое место Силакова. Поучи его, как следует море слушать, а то у него, судя по фотографии, имеется только одно желание пыль с пряников сдувать.
Обижаете, товарищ мичман, сказал Силаков. Я могу и чечетку отбацать.
Оно и видно.
Дверь была на заглушке, кто-то там, в коридоре, крутанул ее свои все были в посту, и Суханов с Ветошкиным невольно поднялись. Дверь открылась, и в пост, пригнув голову и едва не сбив фуражку «а, черт, разучился», вошел Бруснецов.
Смирно! словно бы с перепугу закричал Суханов. Товарищ капитан третьего ранга...
Бруснецов привычным взглядом окинул помещение и без доклада понял, чем тут занимались акустики, но раз полагалось выслушать доклад, то он его и выслушал.
...группа акустиков занимается классификацией целей по магнитным записям.
Ну-ну, сказал Бруснецов. Классификация это хорошо.
Когда Суханов крикнул: «Смирно!», моряки по привычке сняли наушники, положили их на «пианино», и теперь из одного чуть слышалась музыка, играл, кажется, эстрадный оркестр. Ловцов наступил ногой на носок Рогову, дескать, выключай шарманку. Рогову было не дотянуться до выключателя, и он начал потихоньку подвигаться, но Бруснецов поглядел на него веселыми глазами. Рогов заметил это и присмирел.
Ну-ну, значит, классифицируем цель? Ну-ну, значит, по магнитным записям?
Так точно, сказал Суханов.
Это хорошо, сказал Бруснецов, и Суханов понял, что Бруснецов нарочно тянет время. Простите, а музычку вы тоже на магнитную пленку записываете?
Не понял вас, товарищ капитан третьего ранга.
Так, может, Ветошкин понятливее? Бруснецов повысил голос: Вы цель классифицируете или слушаете музыку?
Ветошкин беспокойными глазами пробежал по лицам моряков, глянул в угол, где за приборными ящиками стоял буй, наконец услышал тоненький голосок: «Лаванда, горная лаванда», и ему все стало ясно.
Виноват, товарищ капитан третьего ранга.
Стареем, мичман, стареем... Бруснецов взял один наушник, приложил его к уху, потом взял другой. «Маячок» слушаем? Похвально. И кто же это у нас такой сообразительный?
Вперед выступил Ловцов.
Понятно, сказал Бруснецов. Буй у тебя заиграл?
Так точно, сказал Ловцов.
Скажите-ка, раньше не играл, а пришел Суханов, он и заиграл. А ну-ка отвинтите крышку.