Мистер Джон и обе его спутницы сразу подсели к столу. Севшая вслед за ними дородная американка навалилась на Жаннетту и прижала её к мистеру Джону. Нелли, усевшаяся с другой стороны, шепнула:
Поставьте на меня, мистер Джон. Я всем приношу счастье в игре и несчастье в любви.
Австралиец ответил заговорщицкой улыбкой и поставил триста долларов на даму бубен. Присутствовавшие были изумлены размером ставки и результатом. Мистер Джон выиграл. Ловя на себе удивленные и восторженные взгляды, он преобразился. Чопорное самодовольство и холодная сдержанность сменились страстью, уверенностью в удаче. Глаза его горели, руки нервно перебирали банкноты. Но он умел сдерживаться.
Это ваш выигрыш, дорогая, протянул он Нелли, хрустящую пачку.
Она категорически запротестовала:
Нет, нет, что вы, мистер Джон! Это проценты с вашего капитала, а я только принесла счастье, которое, между
прочим, нельзя оценить на деньги, со смехом поясняла она.
Жаннетта попросила сделать маленькую ставку и на неё.
Сейчас, мадемуазель, попробуем и ваше счастье, отвечал австралиец и поставил тысячу долларов на пиковую даму.
Когда он выиграл и на этот раз, все вскрикнули. Ошеломлен был даже банкомет
Довольно, мистер Джон, пойдемте. Выпьем чегонибудь холодного. Я понимаю толк в игре: сейчас нужно уйти, иначе вы очень быстро лишитесь своего великолепного выигрыша. Да и в самом деле, мы изнываем от жары и жажды.
Нелли крепко сжала локоть австралийца, и он под её требовательным взглядом встал и, пропустив подруг вперед, нехотя вышел.
А я бы ещё поставил, сказал он в ресторане, усаживаясь за столиком и заказав подбежавшему бою шампанское со льдом и фрукты.
И обязательно проиграли бы, возразила Нелли. Уж поверьте, у меня большой опыт, и я чувствую, когда нужно вставать изза стола. Мой муж не хотел этого понять, как я его ни уговаривала. Вот и потерял имя и свободу. Воюет теперь с дикарями, и неизвестно, останется ли жив. У них, говорят, отравленные стрелы. А я Впрочем, что это я вам рассказываю? Это вам не нужно знать. Наша танцевальная встреча ни к чему не обязывает. Завтра вы о нас забудете.
Вас я никогда не забуду.
Это все так говорят. А впрочем, посмотрим. Может быть, вы будете исключением. Но кто же из нас вам больше нравится?
Простите, девочки, улыбнулся австралиец, но я никак не могу сделать выбор. «Безусловно, это женщины легкого поведения, но какие!» подумал он.
Жаннетта тем временем, при содействии услужливого боя, уже допивала третий фужер.
И не делайте выбора, мистер Джон. Этого не нужно. Без Нелли мне всегда грустно, что я такая На глазах у неё блеснули слезы. Вытерев их миниатюрным платочком, она рассмеялась с наигранным весельем: Вот что сделало вино! Какая я, наверно, смешная! Говорю совсем не то, что следует
Она все больше пьянела, в её английскую речь вплетались выражения её родного, звучного языка. Нелли это заметила и поспешила исправить положение:
Мистер Джон! Довольно вина. Поедем на «рубикон». Скорая езда в открытой машине освежит нас. А то уже поздно, и в таком состоянии мы не можем вернуться домой: у нас строгая мама.
Мама? переспросил также опьяневший мистер Джон. Разве вы сестры?
Нет, конечно, но мама у нас общая. И, вы увидите, очаровательная. Но строгая Платите, пойдем!
Прислуга провожала их с низкими поклонами. Пожилой китаецбой, получив на чай десять долларов, не удивился и подумал: «Повезло девочкам. Уж онито получат гораздо больше, наверно не одну сотню. А для меня и десять долларов огромная сумма». Убрав фужеры, вазу и пустые бутылки, он весело побежал в буфет.
Заказанный по телефону роскошный автомобиль мчал австралийца и его новых подруг по прямой как стрела авеню Жоффр, среди окаймлявших ее благоухавших садов. Сквозь сочную зелень мелькали огоньки уютных вилл белых пришельцев, разбогатевших на трудовом поте нетребовательного и покорного народа. И Нелли и Жаннетта, да и мистер Джон, как и все шанхайские европейцы, над этим не задумывались. Для них китайцы были привычным и недорогим дополнением к давно здесь установленному колониальному комфорту. Консульский корпус, полицейские дубинки, винтовки волонтеров и орудия стоявших на реке крейсеров охраняли этот комфорт, и он казался нерушимым.
Мистер Джон сидел посредине. Разомлевшая от вина Жаннетта прильнула к нему, положив почти детскую головку на его правое плечо. Она жадно вдыхала летевший навстречу прохладный воздух. Нелли прижалась слева, взяла его за руку и касалась его щеки своей пышной прической. Все трое молча наслаждались быстрой ездой, ночной прохладой и близостью друг к другу. После поворота вдоль канала на неосвещенную дорогу, которая и называлась «рубикон», мистер Джон осмелел. Но и здесь Нелли подчинила его своей воле.
Не обижайте нас, мистер Джон, прошептала она ему на ухо, не делайте ничего, о чем завтра было бы неприятно вспоминать,
И мистер Джон сразу смирился
У подъезда бордингхауса их встретила Нина Антоновна, очень интересная при свете фар.
Вот наша мама, шепнула Нелли, увидев её стройную фигуру на крыльце.
С первых же слов Нина Антоновна пожурила подруг за позднее возвращение: