Она получила хорошее образование в Сакре Кёр, и ее послали компаньонкой к некоей дворянке. Когда сын этой дворянки стал любовником Жанны, ее вышвырнули из дома. Граф
дю Барри стал ее сводником, пока она не привлекла к себе внимания короля. Тогда граф быстренько женил на ней своего брата, чтобы она получила возможность быть принятой в обществе. Венчал их ее отец, монах.
Она была существом совершенно другого рода, чем Помпадур, ее мало интересовала политика, хотя при дворе процветали фракции ее сторонников и противников и министр Шуазель был отправлен в отставку при ее самом непосредственном участии.
Сегодня во дворце очень много народа, сказала Мария-Антуанетта мадам дю Барри, но больше с нею не разговаривала.
Дю Барри оскорбилась, потому что никто так не нуждается в соблюдении этикета, как бывшая шлюха.
На церемонии бракосочетания Марии-Антуанетты с дофином Людовик Пятнадцатый появился в короне с «Регентом» и воззрился на плоскую грудь Марии-Антуанетты. Мария-Антуанетта, еще совсем ребенок, уставилась на его огромный бриллиант.
Последовали празднества, длившиеся девятнадцать дней, со ста шестьюдесятью тысячами китайских фонариков и изображениями дофина и Марии-Антуанетты, иллюминированными на Большом канале. Затем на площади Людовика Пятнадцатого взорвался фейерверк и загорелись подмостки. Больше ста человек упали в сухой ров, окружавший площадь, их смяли и затоптали. Среди мертвых были шайки карманников, которые успели ограбить трупы, в стране уже воцарилось отчаяние.
Мария-Антуанетта вся в слезах немедля уехала, сопровождаемая криками умирающих и возмущением живых. Позже она и дофин отдали свое годовое содержание семьям погибших, но ненавидеть ее начали уже тогда, с бракосочетания.
Брачное ложе много лет оставалось девственно белым и бесполезным, поскольку у дофина был некий недостаток в сложении. Маленькая операция, предложенная братом Марии-Антуанетты семь лет спустя, поправила дело.
Двор ненавидел Марию-Антуанетту так же сильно, как ненавидел Мадам, но на другой лад, потому что Мадам ненавидели за ее некрасивость, а Марию-Антуанетту за беспечную красоту. Народ ненавидел ее, потому что она была австриячка, чужачка, старый враг, тот, что всегда виноват; ее ненавидели потому, что в своих поисках простоты она была расточительна. Во всем, что делала, она впадала в крайность. Красота, которая вдохновляет любовь, может вызвать разочарование, когда не сопровождается достоинствами. Она вызвала ложные надежды.
Мария-Антуанетта прибыла во Францию в то время, когда превосходство достоинств человека перед его родовитостью уже получило признание. Опасные идеи долетали из-за морей: если все люди сотворены равными, то что такое король? И почему духовенство и дворянство имеют привилегии и не платят подати?
Она прибыла, когда политическая партия, которая призвала ее партия министра Шуазеля была накануне свержения, и кроме того, сама Мария-Антуанетта совершила немало ошибок.
Мария-Антуанетта, как и ее предок, Мадам, испытывала желание быть свободной и культивировала идею бегства неисполнимая мечта! В то же время она не обладала умственными способностями Мадам. Ей было что показать она больше, чем Мадам, любила показывать себя, и предавалась балам, маскарадам и театральным представлениям. Она веселилась, пока была молода, и втягивала своих друзей в нелепые причуды. Мария-Антуанетта научилась придворному остроумию и скоро предалась ему. Она была молода среди старого двора, и новые идеи заразили ее, но недостаточно глубоко.
его характеризовало именно то, от чего ему пришлось отказаться.
Под конец правления, в 1774 году, он избавился от парламента, который показался ему собранием республиканцев.
Все будет так, как есть, пока буду я, сказал Людовик Пятнадцатый мадам дю Барри, как ранее говорил мадам Помпадур. И, как всегда, дю Барри согласилась.
К тому времени Бушардон вылепил большую статую короля верхом на лошади, с четырьмя девами, олицетворяющими добродетели Справедливость, Благоразумие, Мир и Силу, преклоненными у его шпор. И довольно скоро на постаменте появилась надпись:
Гротескный памятник, позорный пьедестал: добродетели пешком, а грех верхом.
На цыпочках вошли дочери Людовика Пятнадцатого в своих черных плащах из тафты, чтобы ухаживать за ним.
«Когда я буду умирать» всегда говаривал он, а придворные тотчас начинали протестовать. Но вот свечу на его окне погасили.
Людовик Шестнадцатый и Мария-Антуанетта услышали перестук сотен красных каблуков, мчавшихся по коридорам. Грохот нарастал, стихал, когда придворные поворачивали за угол, а потом вновь нарастал все громче и громче. Этот непрекращающийся звук всегда был вестником о новом короле и началом его ужаса.
Они ворвались в апартаменты дофина: первым человек с черным пером на шляпе.
Какое бремя! В моем возрасте! А меня ничему не учили, сказал Людовик Шестнадцатый, увидев вестника.
Вошедшие застали его и Марию-Антуанетту стоящими на коленях и плачущими.
В середине церемонии в Реймсе епископы и знать по обычаю отправились к королю, чтобы отвести его в собор. Они постучали в дверь палкой.