Когда Хуэй и Кен бежали из лагеря, боги улыбнулись им. Темнота быстро поглотила их. Они ныряли в расщелины в скале, исчезая из виду, а затем меняли направление взад и вперед, используя валуны в качестве укрытия. Это дало им немного времени, пока Сорокопуты искали след. Затем они вскарабкались по осыпи в направлении Лахуна, хотя знали, что их дом слишком далеко, чтобы добраться до него, прежде чем солнце
сожжет их до хрустящей корочки, и они упадут на колени от усталости. Но Хуэй почувствовал, как ветерок обжигает его кожу, становясь все сильнее с каждой минутой, и он разработал план. Результат был бы рискованным, но это было все, что у них было.
- У меня есть план, - сказал Хуэй.
Ветер начал завывать, и вскоре по пустыне пронеслась пыльная буря. Когда песок впивался в их лица раскаленными иглами, они закрывали рты и носы складками ткани, которые всегда носили на поясе, и склоняли головы, чтобы защитить глаза.
Пошатываясь от ветра, Хуэй махнул рукой, чтобы направить Кена. Рев бури поглотил бы любые слова. Кен повиновался. Хуэй продвигался вперед так сильно, как только мог выдержать на пронизывающем ветру. Пыльная буря затмила луну, превратив ее в самую темную из ночей, а ветер стер их следы.
Повинуясь инстинкту, Хуэй направился к ряду камней, торчащих из земли, как клыки какого-то погребенного зверя. Когда они обошли их с другой стороны, то по линии валунов направились на восток. Нил и цивилизация, пульсирующая на его берегах, были ближе, чем их дом. Хуэй подсчитал, что они могут затеряться в поселениях, расположенных вдоль извилистой реки, пока не найдут дорогу обратно к себе домой.
Теперь это была их единственная надежда.
Эта уловка, по крайней мере, выиграла им немного времени. Когда пыльная буря пронеслась перед ними, и завывание ветра стихло, они услышали хриплые крики Сорокопутов, исчезающих на западе. Хуэй знал, что это только вопрос времени, когда бандиты осознают свою ошибку. Он молился, чтобы этого было достаточно.
Они продолжали бежать на восток, направляясь к берегам Нила. Они карабкались по камням, пока не достигли подножия холмов. И какое-то время казалось, что они сбежали.
Но Хуэй снова услышал этот леденящий душу зов и отклик охотничьей стаи, и его сердце упало. Теперь он понял, что если им суждено умереть, он должен сначала встретиться лицом к лицу со своим братом. Он остановился.
Убрав тряпку со рта, Хуэй сказал: - Как ты мог, брат? - Его голос дрогнул, и он подавил рыдание. - Ты сам почти убил Кики. Бросить его этим убийцам! Он был нашим другом нашим другом с тех пор, как мы едва могли ходить.А ты отбросил его, как будто он ничего для тебя не значил...
Кен поднял руку, требуя тишины. Хуэй наблюдал за глазами своего брата в щели между складками ткани, и в этот момент он вообще не узнал его.
Кен медленно вытащил тряпку изо рта.
- Басти никогда не собирался отпускать Кики, ты же знаешь. Он был мертв в тот момент, когда вернулся за мной. Я всегда буду благодарен за его жертву -
- Жертва! Ты бросил его в эту рабскую стаю!
- Лучше один из нас умрет, чем оба.
Хуэй почувствовал тошноту от бесчувственного тона, который он услышал в голосе своего брата. Он всегда знал, что Кен был жестким и амбициозным. Но безжалостность, которую он проявил в тот момент, была шокирующей. Это все время лежало внутри Кена, и вырвалось наружу в тот момент, когда его инстинкт подсказал ему, что ему нужно сделать, чтобы выжить. Жизнь Кики ничего не значила для Кена. Как мог Хуэй никогда раньше не замечать этого качества в своем брате?
Хуэй почувствовал, как мир уходит у него из-под ног. Он никогда не сможет смотреть на Кена в прежнем свете. Те узы, которые они разделяли, были разорваны, и их никогда не удастся собрать воедино. Но что-то более тревожное шевельнулось в нем.
Должна ли быть справедливость? Хуэй подумал о матери Кики и о горе, которое охватит ее, когда она узнает о смерти своего любимого сына.
Сможет ли Хуэй носить тайну Кена с собой до конца своих дней, терзаемый чувством вины? Действия его брата лишили Кики загробной жизни. Никакие похоронные обряды не переведут его через порог. Должен ли он рассказать все, чтобы хоть как-то исправить ситуацию? Может ли он предать своего брата?
- Если бы ты отказался от приза, Басти не проявил бы милосердия, - говорил Кен. - Мы трое сейчас висели бы на этой веревке вместе с другими его жертвами, стервятники рвали бы нашу плоть, предупреждение любому, кто осмелился бросить ему вызов. - Он кивнул на сверток, который Хуэй теперь прижимал к груди. - У нас все еще есть это слава, которую мы пришли завоевать. У нас все еще есть одна вещь, за которую могущественные люди отдали бы жизнь, чтобы держать ее в своих руках, и ключ к великому богатству. У нас все еще есть наши жизни. И у нас все еще есть наша судьба.
- Но Кики... - запротестовал Хуэй.
- Ты убил его, брат. Ты, - прошипел Кен. Ты уговорил его отправиться в это дурацкое путешествие. Ты околдовал его рассказами о богатстве и славе. И ты сказал ему, что он будет в безопасности, что бы ни случилось. Если в чем и есть вина, так это в тебе. Твоя жадность к чему-то большему