И как ты предлагаешь мне обозначить тебя в сопроводиловке?
А поровну. Все равно это ненадолго. Зима пройдёт и сбегу. Что в голову придет, то и пиши.
Мальчишка приподнял голову и презрительно оттопырил нижнюю губу.
А чем тебе не нравится детский дом? Кормят, одевают, обувают, учат. Спать будешь в мягкой кровати, а не под забором. Питаться нормально.
Аккуратно положив простенькую деревянную ручку с металлическим перышком на край чернильницы, мужчина сложил свои руки на стол и слегка навалившись на них телом, всмотрелся в сидящего напротив него пацана.
Чем тебя все это не устраивает?
Я уже большой мальчик. прищурившись и вперив свой взгляд в сержанта произнес пацан.
И в сказки давно не верю. То чем кормят в детдоме, другая свинья пятак будет воротить. Одевают? Да на мне сейчас буржуйский фрак в сравнении с тем гнильем, что придется носить через пару дней. Чему может научить вечно пьяный сторож, у которого за плечами церковно-приходская бурса и семь коридоров? А спал я не под забором, а в нормальном помещении, и питался не в пример лучше, чем ты мне обещаешь. И не только я, но и сорок мальчишек, которые наверно впервые, со своего рождения спали в человеческих условиях и питались трижды в день, наедаясь вдосталь. А вы ограбили нас и обрекли на полуголодное существование в промерзших бараках приюта, вместо того, чтобы поддержать начинание и чем-то помочь. Если твоя власть готова ограбить собственного ребенка, только ради своих амбиций, и победных реляций на верх, мне с ней не по пути! Короче начальник. Отправляй на этап, все равно этим все и закончится. Хау! Я все сказал.
Сержант еще некоторое время вглядывался в мальчишку, потом вернувшись к своим записям произнес.
Запишем как есть Семён Шумилов.
Да хоть Наполеоном. презрительно вставил парнишка.
Родился в 1908? Сержант взглянул на пацана.
«Первый раз получил я свободу, по указу от» Тьфу-ты, вдруг запнулся паренек. Седьмом.
Артист. На распишись здесь.
Неграмотные мы.
Крестик поставь.
А самому, лень что ли?
Положено так.
Мужчина придвинул пареньку лист с записями, обмакнул перо в чернильницу, но на мгновение задумавшись, аккуратно протер его о край непроливайки и выдвинув столешницу достал оттуда химический карандаш. Послюнявив кончик протянул его пацану и показав место на бумаге произнес.
Здесь. Карандашом проще будет, а то сейчас кляксу поставишь и заново все переписывать.
Паренек, весело взглянул на сидящего напротив него сержанта, привычным жестом взяв в руку карандаш и совершенно не задумываясь, оставил на листе бумаги довольно затейливую подпись, в которой, однако четко прослеживались и буква «С» говорящая об имени и другие буквы, указывающие на озвученную сержантом фамилию.
А говоришь неграмотный. Вон как лихо расписываешься.
Так все лето тренировался, от нечего делать. с ухмылкой ответил тот. Знал, что заставят.
Сержант ухмыльнулся и взяв в руку колокольчик встряхнул его. На его перезвон, дверь приоткрылась и в комнате показалась чья-то голова, увенчанная потертым островерхим суконным шлемом, так называемой Буденовкой
С этим все. Следующего давай, произнес сержант.
Удачи тебе. Семён Шумилов. неожиданно добавил он, на прощание.
Да, пошел ты. огрызнулся парень выходя из кабинета.
Выйдя в коридор, паренек слегка замешкался, но был тут же легким толчком отправлен в нужном направлении и оказался в небольшой комнатке в которой находилось около полутора десятка пацанов, как и он задержанных и доставленных сюда во время облавы. Оглядевшись, он прошел сквозь расступающихся в стороны пацанов к довольно большому застекленному окну с толстой решеткой. Пристроившись на широком подоконнике возле
сидящего там паренька, достал из глубокого кармана слегка помятую пачку «Герцеговины Флор», и достав из нее папиросу прикурил от небольшой бензиновой зажигалки, сделанной из патронной гильзы. Глубоко с наслаждением затянулся и выпустил дым в приоткрытую створку рамы, передавая зажженную папиросу своему соседу по подоконнику.
Ну, что Лепёха, готов к труду и обороне? Спросил он своего соседа, после очередной затяжки.
А куда деваться-то? вполголоса произнес тот. Может стоит в Ташкент чухнуть, как раньше планировали? Говорят город хлебный.
Может и хлебный. И то не факт. В самом Ташкенте еще может и ничего. А вообще там просто жопа. Да потеплее, но ты не хочешь понять главного. Выловят там тебя запрут в сарай с баранами и будешь за кусок лепешки с утра до ночи хлопок собирать. До зимы. А зимой выбросят в степь подыхать. И это в лучшем случае, а то и просто прирежут, как барана, и собакам скормят. И оттуда не сбежишь. Там степь. Пустыня. На сотню верст, и ни единого колодца.
Да ну нах? Но люди-то живут!
Живут местные. А тебе на один чуб глянуть и сразу понятно становится чужой. А чужие там только рабы.
А как же Советская Власть?
А нет ее там. И не будет никогда. Не расстраивайся, найдем место.
В этот момент приоткрылась дверь и разговор сам собою прервался. Сделав по последней затяжке, друзья затушили папиросу о подоконник и выбросив ее в окно спрыгнули со своего насеста и приготовились слушать вошедшего в комнату человека.