А в один из дней, друзья наловили рыбы, благо, что еще обнося тот самый склад, Длинный приметил и взял с собою коробочку с рыболовными крючками, которые по его мнению, вполне могли пригодиться в будущем. После того, как появился первый улов Леха начал готовить уху, вбрасывая в котел, все что цеплялось на крючок удочки. Таким образом, получалась вполне сытная похлебка, хотя кроме рыбы, и нескольких перышек черемши, ничего больше не имелось. И как только приятели принялись за уху, сваренную Лепехой, как Длинный заметил, одинокую фигуры мальчишки, стоящего возле какого-то кустарника и ловящего носом доносившиеся до него запахи. При этом весь вид мальчика, выражал такую скорбь и тихую зависть, что без слез невозможно было взглянуть на него.
Длинный наклонив
голову чуть слышно прошептал Лехе:
Видишь пацана? Позови его к нам.
Да он уж третий день здесь околачивается. произнес приятель, поднося ложку ко рту. Зачем нам лишний рот? Итак, бездельников хватает.
Ты хочешь сказать, что я справлюсь один, без тебя? строго взглянув на приятеля произнес Длинный и поднявшись пошел к стоящему пацану.
Леха, тотчас поняв, что сморозил глупость, тут же подскочил со своего места и пристроившись к Длинному направился вместе с ним.
Длинный, ну прости, не подумав ляпнул. Стал канючить Лепеха. Ну хочешь накажи меня!
Разберемся. оборвал его Семен, давая понять, что разговор пока не закончен.
Долго уговаривать паренька не пришлось. Он был готов на все, правда очень удивился, когда Длинный заставил его перед едой, спуститься к реке и хорошенько отмыть руки и лицо от грязи.
Больше грязи шире рожа, не про нас. добавил он.
А узнав, что паренек нормально не ел по крайней мере несколько дней, трава и листочки не в счет, тут же отправил Лепеху в подвал, чтобы тот принес сделанную им из консервной банки кружку.
Кружка кстати получилась на загляденье удобная и даже в некоторой степени изящная. Высокая с небольшим ободком по верхнему краю, благодаря которому было даже немного приятно подносить ее ко рту, не боясь пораниться, и удобной ручкой, полукольцом, свернутой из другой похожей банки и обмотанной бечёвкой, отчего, даже налив туда горячее содержимое, можно было смело браться за нее не боясь обжечься.
Налив в кружку бульона из ухи, он протянул ее мальцу, предлагая не торопясь выпить его, а уж после если никаких проблем с животом не появится, можно и добавить.
Ты главное не торопись. Просто если несколько дней голодал, сразу много есть нельзя, помереть можно. Поэтому, потихоньку, глоточками. Выпьешь, немного посидишь, после еще добавим. И никто тебя не гонит отсюда. Можешь с нами остаться, если конечно хочешь.
В ответ мальчишка так неистово закивал головой, что казалось она вот вот оторвется от тоненькой шеи, а в глазах появилась такая радость, что никаких других слов уже не понадобилось.
А еще спустя несколько дней, к ним присоединились еще трое, а чуть позже и еще четверо, и встал ребром вопрос организации питания. В принципе, река была неисчерпаемым источником рыбы, и потому умереть с голоду никому не грозило, но вот приготовить еду уже на шестерых, было довольно проблематично. Просто котелок был слишком мал, а готовить, вначале одну порцию, следом другую, не слишком правильно. Особенно учитывая то с какой завистью смотрели ребята на тех, кому повезло пристроиться первыми у котелка. И хотя порядком принятия пищи распоряжался исключительно Длинный, порой доходило чуть ли не до драки, хотя все прекрасно понимали, что и вторая партия получит ничуть не меньше первой.
Вопрос разрешился достаточно просто с появлением еще двоих беспризорников. Едва увидев их появление сразу же возникло воспоминание из мультика: «Два молодца, одинаковы с лица». Они действительно были похожи так, что не с первого, ни со второго взгляда отличить их друг от друга было невозможно. Чисто деревенские, грубоватые черты лица, усыпанные веснушками, кажется от самых ушей, и выгоревшие до белизны соломенные волосы, грубо окорнанные, местами под самый корень, а местами торчащие клоками. Вспомнилась давняя поездка в Туркмению и увиденные на одной из станций туркменские дети. Они были одеты совершенно одинаково, в длинные балахоны, чем-то напоминающие то ли сарафаны, то ли сшитые по бокам пончо. И отличить мальчика от девочки можно было только по прическе. Все они были пострижены почти налысо. У мальчиков сохранился лишь небольшой чуб, а у девочек вместо чуба два коротеньких хвостика, расположенных в верхней часть головы и стянутых резинками от велосипедной камеры.
А еще, Длинный даже едва сдержал смех, когда заметил, что мазок сажи на лице одного из них, повторяется точно так же, и в точно том же месте и у второго. А самым большим шоком оказалось, что один из них девочка. Как оказалось, они двойняшки и жили в деревне неподалеку от Царицина, но после последнего налета банды каких-то толи зеленых, толи синих в крапинку, от всей деревни остались только они. И то, потому что, услышав выстрелы и крики дед заставил близняшек спуститься в погреб, где их и благополучно завалило рухнувшей избой. Благо, что в погребе имелись кое-какие запасы еды и воды, и потому, пока они наконец выбрались оттуда, прошло довольно много времени. И от некогда довольно зажиточной деревни остались одни угольки. Помыкавшись с месяц по округе, решили перебираться в город, где тоже получили отказ от местных ватаг беспризорников, которым самим нечего было жрать, а брать на