Пролог.
1970 год. Вьетнам.
Сегодня ей исполнилось двадцать девять лет. Всего лишь двадцать девять тот замечательный возраст, когда за плечами уже имеется неплохой жизненный опыт, а впереди ещё много возможностей и перспектив. Полноценная, зрелая молодость в самом её расцвете Она ждала этого дня и радовалась своему празднику как девчонка, потому что, в отличие от многих других женщин, никогда не считала, что каждый лишний год жизни это приближение старости. Ведь у души не бывает возраста Душа всегда молода и бессмертна. Именно поэтому она не боялась умирать. В эти роковые минуты мысли её были заняты совсем другим.
Рядом горела бамбуковая хижина их незатейливый, уютный домик, который за два прошедших года успел стать ей родным. Там осталось всё, что было ей дорого: личные вещи, фотографии Но, слава богу, там сейчас не было Грейди. Что-то подсказывало ей, что, будь он дома, Том не упустил бы шанса этим воспользоваться. От едкого, густого было трудно дышать огнём полыхал не только их дом, но и все остальные хижины в деревне. Вокруг творилось что-то ужасное: треск автоматных очередей со всех сторон сливался с истошными криками людей. Хорошо, что у неё были завязаны глаза, и она не видела, как они падают, изрешечённые пулями. Так же, впрочем, как не видела и выражения лица человека, только что подписавшего ей смертный приговор. А она очень хотела посмотреть ему в глаза. Нет, не потому что надеялась его пристыдить и уж тем более разжалобить. Ей просто до сих пор не верилось, что он посмеет это сделать после того как ещё буквально на днях фактически признался ей в любви.
Сейчас «любимая женщина» стояла перед ним на коленях, с руками, связанными за спиной, и он бесконечно наслаждался своим триумфом над ней. Она это чувствовала. Даже сквозь плотную ткань повязки, не открывая глаз, знала, что он самодовольно улыбается.
- Том, ты же знаешь, что мы не виноваты. Зачем ты это делаешь?
- Я тебя предупреждал, что ты пожалеешь, Фэй. Ты сама во всём виновата.
Значит, банальная месть И это жалкое ничтожество ещё всерьёз рассчитывало добиться её благосклонности
- Бог тебе судья, Том.
- Я ему не по зубам, дорогая, так что не пугай, ладно? Лучше помолись, как ты всегда это делаешь глядишь, на самом деле в рай попадёшь.
Да, сейчас было самое время вспомнить о боге. Она слышала, как стоявший рядом Гарольд шёпотом читает молитву, но никак не могла сосредоточиться и повторить её вслед за ним. Фэй было всё равно, куда она попадёт в рай или в ад, из головы по-прежнему не выходил Грейди. Где он сейчас? Сумел ли избежать их страшной участи? И если сумел, то что теперь с ним будет? Сердце болезненно сжималось от отчаяния и тоски, и тогда на глаза сами собой наворачивались слёзы, никому невидные за чёрной повязкой. Она больше никогда его не увидит Не сможет его обнять Не защитит от опасности Осознание этого было гораздо страшнее смерти, страшнее геенны огненной в аду, и поэтому сейчас, мысленно обращаясь к богу, Фэй просила его жадно, страстно, почти фанатично:
«Господи, помоги Грейди Спаси и сохрани его от бед, дай ему сил и здоровья, не покидай его на жизненном пути Будь рядом с ним, Господи, прошу тебя, не дай ему погибнуть»
Двух оглушительных выстрелов над своей головой она даже не услышала
.
Больше всего на свете хотелось пить Не есть, не спать, а именно пить. Ему казалось, достаточно одного-единственного глотка, малейшей капли и всё будет хорошо. Он сразу же сможет встатьКак по волшебству перестанет кружиться голова, прояснится сознаниеОдин глоток и к нему вернётся прежняя сила, которая сейчас покидала его. С каждым часом С каждой минутойС каждой секундойИ ничто не могло замедлить бега времени. Так же, как вряд ли кто-то был способен ему помочь. Здесь, в этих диких зарослях обитали только звери, но и они, пожалуй, не были опасны так, как вьетконговцы. Чёртовы Ви-СиОни могли быть где угодно. Бесшумные, ловкие и невидимые как змеи. Не зря говорят, что в родном краю и стены помогают. О, даИм всем довелось ощутить эту прописную истину на собственной шкуре. Всем до одного. И ему повезло гораздо больше своих товарищей. Он, по крайней мере, был жив. Пока что жив. Это вполне могло быть временной милостью судьбы, всего лишь небольшой отсрочкой. Или же наоборот наказанием за то, что он сделал этот выбор, явившись сюда незваным гостем вместе с другими своими соотечественниками. Никто не звал их сюда. Они пришли сами. Не гостями, а хозяевами. ЗахватчикамиИ теперь платили за это очень дорогой ценой. Адам открыл глаза. Ничего не изменилось. Та же ядовито-зелёная листва над головой и едва просвечивающееся за ней бледно-серое небо. Может, к вечеру
пойдёт дождь? Какая-никакая, а все-таки водаВодаГосподи, он сейчас бы дьяволу душу продал за глоток водыВот только дьявола поблизости не было. Как не было вообще никого. Только джунгли непроходимые, мрачные джунгли без конца и края. Адам уже не помнил, сколько времени он здесь провёл. Периодические потери сознания мешали правильно и адекватно оценивать собственное положение, иначе он бы, наверное, взвыл подобно раненному волку. От безысходности От одиночестваОт жажды, которая сводила с ума и медленно его убивала.