У меня был сложный период, не стал спорить младший священник.
Он не вполне ещё определился, в каком тоне поддерживать разговор, так что предоставил аббату возможность излагать цель своего индивидуального вызова. Не здоровый же цвет лица он хотел Джеггу похвалить, в самом-то деле.
Какую из заповедей Священной Миссии ты считаешь наиболее важной? спросил аббат, откидываясь на высокую резную спинку кресла, в котором восседал величественно, как монарх.
Не воспринимать людей, как вещи, не задумываясь, ответил Джегг.
Урдо усмехнулся, кивнул. Его длинные, иссиня-чёрные волосы при этом рассыпались по плечам и груди. Кустистые брови и густая борода придавали аббату несколько зловещий вид.
Все чёрные священники выбирают именно её. Всегда. Знаешь, почему?
Потому что мы её нарушаем, ответил Джегг, спокойно встречая взгляд Урдо. По крайней мере, мне приходилось. И не раз.
Приходилось, поднял вверх указательный палец аббат. А всё из-за того, что твой учитель нарушал эту заповедь по отношению к тебе, мальчик. Поколение за поколением чёрные священники ломают детей, превращая их в послушное оружие своей Священной Миссии.
Будь это так, мягко возразил Джегг, я развернул бы «Гибралтар» после разморозки и высадился на Бхаре. А вы бы его и не покидали, добавил священник, прекрасно знавший: аббат в своё время проходил рукоположение у того же наставника, что и он сам.
Урдо саркастически усмехнулся.
Так Стил заставил тебя поверить в свободу собственной воли?
Беседы с учителем, безусловно, сильно повлияли на моё мировоззрение, с прежней мягкостью ответил Джегг. Но то же можно сказать и о влиянии родителей на детей. Формирование представлений о добре и зле начинается задолго до способности к критическому мышлению.
Ты так и не заметил, как старый лис прочитал тебе пару проповедей?
Таинства посвящения в послушники и рукоположения, кивнул Джегг. Разумеется. К тому времени я сам уже владел основами как бесед, так и проповедей, так что осознавал происходящее. Ничего особенного Стил мне не внушил. Формально закрепил общую нравственную доктрину, сформированную в ходе бесед. Я её и без того уже разделял и не сопротивлялся.
Вот как! удивлённо приподнял брови Урдо. Стил, видимо, считал тебя ещё более гениальным, чем твой отец, если пошёл на такое вопиющее нарушение канона!
Боюсь, дело вовсе не в
моих выдающихся способностях, без тени кокетства ответил Джегг. Стил был уже очень стар к тому времени, как взялся меня учить. И не знал, как долго ему осталось. Полагаю, поэтому и торопил события. Это было рискованно, конечно. Но эффективно.
Так почему же ты не развернул корабль, чтобы вернуться и вытрясти дерьмо из белого священника, который тебя заморозил? Ведь столько лет ты послушной собачонкой бегал по ниточке, которую подвесил Стил, упарываясь на благо колонии, подозрительно сощурился аббат.
Если я отвечу, вы расскажете, почему улетели с Бхара и разорвали все контакты с учителем? этот вопрос интересовал Джегга с детства и глупо было бы упускать возможность получить ответ.
Откровенность за откровенность, согласился Урдо.
Бхар выпил меня до дна, признался Джегг. Мне никогда не нравилось то, чем я занимался. Я служил во благо Священной Миссии планеты, на которой меня воспитывали, потому что был привязан к Стилу и видел его искренность. Его веру в то, что так правильно. Я знал, что каждую проповедь, которую не прочитаю я, придётся читать ему. А любая из них могла стать последней. Когда его не стало я просто катился дальше по наезженной колее, уже не осознавая, чего хочу я сам. Но «Гибралтар» напомнил мне, что я не Стил. Не Миротворец. И не обязан приносить себя в жертву колонии, которая отказалась от меня.
Вот как снова сказал Урдо, но на этот раз с совершенно другой интонацией. С задумчивой. Если мальчишка смог вырваться из хватки Бхара, может быть, он и в самом деле не такая уж слепая марионетка Стила.
Джегг выжидательно смотрел на собеседника, ненавязчиво требуя выполнения и его части договора. Откровенность за откровенность!
Ты знаешь, должно быть, что в детстве мы с твоим отцом были очень дружны
Джегг утвердительно наклонил голову. Доподлинно ему это не было известно, но, принимая во внимание, что оба подростка прибыли на Бхар и сделались учениками Стила в одно и то же время, это допущение казалось наиболее вероятным.
просто не разлей вода, продолжал предаваться воспоминаниям Урдо. На самом-то деле Стилу нужен был только он, Даэро. Но мой приятель наотрез отказался лететь на Бхар без меня, и учителю ничего не оставалось, как принять нас обоих. Даэро был бойким, первым во всём. Всё ему всегда давалось легко: медитации, языки, ментальные навыки Стил и проводил всегда больше времени с ним. А я так по остаточной. Не слишком я его интересовал. Мне и прилетало от него не много: ленивые беседы по вечерам. Даже таинство проповеди он, видимо, совершал надо мной, спустя рукава. Потому я и смог вырваться. В отличие от твоего отца. Даэро он отправил на смерть. Когда это произошло, ты, должно быть, совсем сопляком ещё был