А дальше... Лили быстро почувствует изменения в своём теле, такой уж у зелья плодородия побочный эффект, и когда она прибежит к нему в панике, вот тогда-то Джеймс и предложит ей пожениться немедленно. Нет, лучше по-другому: не дав опомниться, сразу за руку потащит к Дамблдору. Со стариком придётся, правда, предварительно поговорить, предупредить. Джеймс уже придумал, что наплетёт про родителей-деспотов, которые ломали ему жизнь и запрещали и дальше бороться за идеалы света. У Дамблдора бзик просто какой-то на аристократах, и такого шанса насолить им он не упустит, не посмотрит, что Поттеры-старшие в последнее время занимали политически нейтральную позицию. И всё, дело сделано. Джеймс женат на Лили, и деньги, статус наследника рода останутся при нём. На всякий случай он ещё раз тайком смотался в банк к поверенному, покопался в кодексе. Как только Лили понесёт, магия рода посчитает любую попытку навредить Джеймсу, то есть, отцу нерождённого ребёнка-наследника, угрозой малышу, и неудачнику прилетит откат, даже если он сам глава рода. Так что отсечь Джеймса от рода никак не получится, равно как и оставить без средств к существованию. Просто идеально. Главное, чтобы завтра всё прошло, как надо.
Смотри, не подведи, Бродяга. На тебя одна надежда.
Да ну тебя, Джейми. Когда это я тебя подводил? Не переживай, не дадим мы продолжиться славному роду Поттеров от какой-нибудь чистокровной кобылы. Ты сам давай там, сделай как положено, чтобы у Лилс искры из глаз полетели, и Сириус глумливо заржал, сделав бедрами пару недвусмысленных движений. Пойдём, пропустим по стаканчику огневиски, раз уж мы здесь. Обмоем наше идеальное завтра.
Только по одному. Не хочу, чтобы всё полетело к дракклам из-за похмелья.
Ночью Джеймс спал на удивление спокойно. Впервые за последние две недели заснул быстро и, кажется, даже видел какой-то хороший сон про себя и Лили. Видимо, уверенность Сириуса в успехе передалась и ему, или хорошему настроению способствовало то, что по возвращении в Хогвартс они хорошенько отыгрались на Снейпе за сегодняшнюю сцену в классе зелий. Джеймс произносил дробящее кости заклинание с невиданным прежде удовлетворением. Не потому, что ему нравилось видеть боль и унижение ненавистного слизеринца (хотя и это тоже), но просто бывший соперник, никчёмный и жалкий, ещё на что-то надеялся, а на самом деле завтра Лили полностью, всецело и навсегда станет принадлежать ему, Джеймсу! Джеймс будет её первым мужчиной, мужем и отцом её детей. Он еле удержался, чтобы не вывалить на Нюниуса всю правду. Хотелось, конечно, видеть на гадкой роже бессилие, злость, слышать вой и ругань этого урода, но конспирация всё-таки была дороже. Со Снейпа сталось бы помешать, он же слизеринец и будущий Пожиратель, для него не существовало никаких запретов. А так, со сломанной ногой сильно по Хогсмиду не побегаешь. Немного омрачало радость от краха соперника лишь нытьё Рема, который после случая с Визжащей хижиной периодически уговаривал их оставить Снейпа в покое. Вот и сегодня он пытался сказать, что они переборщили, и это уже не простая школьная драка, а настоящее нападение, но Джеймс махнул рукой и велел приятелю перестать трусить. Вот же, вроде как оборотень, должен быть сильным и бесстрашным, однако Люпин почему-то напоминал комнатную собачку только тявкать и умел.
Наутро Лили пребывала в прекрасном настроении. Она лучилась красотой и счастьем, словно сегодня они отправлялись не на пикник, а проводить ритуал помолвки. Другие семикурсницы, не только с Гриффиндора, смотрели на неё искоса и с завистью, парни же старались особо не засматриваться знали, что потом можно неплохо огрести. Джеймс ревниво осмотрел стол слизеринцев. Снейпа там не наблюдалось, слава Мерлину. Из Больничного крыла ему не выбраться минимум сутки. Сам Джеймс уже наведался на школьную кухню, где домовики собрали просто огромную корзину всякой снеди,
которая в уменьшенном виде сейчас находилась в кармане его мантии. Ещё он предупредил Ремуса, что сегодня Люпину придётся выполнять обязанности старости за двоих, к чему тот совсем не удивился. Надо значит надо. А вот Хвост заволновался, услышав, что Джеймс собрался куда-то без них.
Пит, ты слов не понимаешь, что ли? У меня свидание, процедил Джеймс, глядя в глаза давнему товарищу. Поди догадайся, Хвост на самом деле настолько глуп или какие другие цели преследовал? Джеймс и в самом деле отдалился от него и Лунатика, но так Питер сам виноват, нечего было лезть и подхалимничать.
Составишь мне компанию в Хогсмиде, Пит? ровным голосом спросил Люпин. За младшими курсами лучше всё-таки приглядывать вдвоём.
По всему было видно, что перспектива не отдыхать, а в какой-то степени работать в выходной день Питера не привлекала, но он со вздохом согласился. Джеймс же выразительно посмотрел на Бродягу: как-то они не учли, что в субботу Хогсмид будет полон праздно шатающихся студентов. Сириус ответил беззаботной ухмылкой не переживай, прорвёмся, но Джеймсу всё равно было неспокойно. Если он проворонил такую очевидную вещь, то что ещё упустил?
Из школы они с Лили вышли ближе к двум часам пополудни. Лилс ради такого дела сменила форменную школьную мантию на новенькую, весенне-летнюю, роскошного изумрудного цвета, которая шла ей просто феерично. Джеймс, ожидавший подругу у лестницы в гриффиндорской гостиной, аж засмотрелся, пока она спускалась. Копну непослушных огненных волос Лили убрала в небрежную косу на левое плечо, под мантии виднелось светло-зелёное платье с изящной вышивкой, звонко стучали по каменным ступеням каблучки новеньких туфелек цок-цок-цок. Пока они шли по школе до главных ворот, а оттуда к Хогсмиду Джеймс раздувался от важности и гордости, что рядом с ним находилась такая красавица. Он даже перед самым выходом, только заприметив Лили на вершине лестницы, судорожно попытался пригладить свои вихры: непослушная шевелюра, конечно, была предметом гордости, придавала ему эдакий шарм и лоск, но в тот момент Джеймсу как никогда остро захотелось соответствовать стилю и взрослости Лили. Среди семикурсниц она внезапно оказалась настоящей леди. Джеймс тоже принарядился по случаю (помня при этом, что предстояли забег по лесу и холодная ночёвка), однако до уровня Лилс не дотягивал и потому бесконечно рассыпался в комплиментах всю дорогу.