Не стой у меня на пути, предупредил он и прошёл к двери, которая вела в вагон впереди. Она отъехала в сторону, открывая вид на две платформы между последним вагоном и грузовым. На этих платформах, под придавленными металлическими тросами трепыхавшимися на ветру плотными брезентовыми чехлами, проступали острые формы разобранных, обескрыленных фюзеляжей. Киборг протопал вперёд, не оборачиваясь.
Высокий и худой оперативник с походившими на клинки механическими ногами посмотрел на Торн.
Не напрягайся, сказал он громко, чтобы его голос не утонул в рёве ветра, врывавшегося через дверной проём. Немец начинает беситься, если ему не дают запачкать руки.
А это как тогда называется? кивнула она на мертвецов.
Разминка, сказал он и отправился следом за киборгом.
Квинн посмотрел в иллюминатор в двери рядом с ним.
Не рискуй, сестрёнка. Подлетай к локомотиву и держи её ровно. Он повернулся к Дженсену. Всё, остальное за тобой.
Дженсен решительно кивнул и пробормотал, активировав инфолинк:
Притчард. Я высаживаюсь. Как слышно?
В ответ раздался шквал режущих слух помех. Дженсен разобрал в нём только отдельные слова хакера, что-то насчёт «глушилки» и «отсоединения», а затем слабый голос Притчарда полностью растворился в белом шуме. Похоже, эту миссию ему предстояло выполнять в одиночку.
Удачи, потянулся Квинн за рычагом открытия люка. Вернёшься живым ещё поговорим.
Створка кабины втянулась в обшивку, наводнив отсек шквалом ревущего ветра. Дженсен отстегнул ремень безопасности и подошёл к краю отсека. Менее чем в метре от металлического брюха СВВП внизу неслась
крыша локомотива военного состава цвета хаки, состоявшая из металлических пластин и вытяжных отдушин. Единственным источником света в нём были передние фары: внутри не было машиниста-человека, поездом управлял электронный мозг, считывавший информацию в темноте с помощью инфракрасных сенсоров и радаров.
Дженсен наблюдал за рваными движениями СВВП и локомотива, вымеряя подходящий момент; затем он спрыгнул, приземлившись на три точки посреди крыши локомотива. Он схватился за торчавшую поручневую скобу, чтобы его не снесло ураганным ветром.
Сливавшийся с ночным небом чёрный СВВП тихо отлетел в сторону, и задвигавшаяся створка постепенно отрезала свет внутри грузовой кабины, пока самолёт не стал практически полностью невидимым. Его силуэт нырнул под линию крон деревьев, а затем растворился в ночи.
Держась за выстроенные в ряд поручни, Дженсен приставными движениями рук перебрался к самому концу локомотива. Он насчитал семь прицепленных к нему вагонов: турный вагон, три грузовых, две платформы и замыкающий тормозной вагон. Отсюда всё казалось спокойным, но тот факт, что кто-то глушил сигнал и близкий подлёт СВВП не привлёк ничьё внимание, беспокоил сам по себе.
У него в голове вновь зазвучали слова Квинна. Дженсен всё ещё не до конца понимал, какую роль Торн и Оперативная группа 29 играли в этой тайной шахматной партии, но он точно знал, что нельзя было допустить, чтобы украденные шарифовские технологии просочились на рынок они были слишком опасны для этого. Его главной целью было добиться их уничтожения, а с остальным он будет разбираться по ходу дела.
Эти технологии были тайным наследством от Дэвида Шарифа, и отчего-то Адам Дженсен чувствовал груз ответственности за него.
«Что ж, вспомнил он собственные слова Притчарду. Последнее задание для шефа».
С пистолетом наперевес Дженсен прошёл по вагону. Он чувствовал, как в вагон врывался воздух, но не из открытого люка сверху, а откуда-то ещё. Осмотревшись, он увидел дыру со рваными краями в полу, через которую он видел смазанные тёмные пятна пролетавшей внизу земли. Тот, кто её вырезал, оставил рядом лазерный инструмент и тяжёлую батарею к нему. Дженсен присел у дыры и потрогал её край всё ещё горячий.
Позади прозвучал глухой удар, и Дженсен резко поднял голову. С поднятым «Зенитом» он медленно подошёл к источнику звука. От скверного освещения по вагону были разбросаны хаотичные тени, но Дженсен не видел, где бы мог спрятаться человек.
В противоположной стороне находилась дверь в первый из грузовых вагонов. Дженсен приопустил пистолет и продолжил идти вперёд. Именно этого и ждал его противник.
Краем глаза Дженсен увидел мутное оранжевое свечение, огибавшее прежде невидимого человека, и резко повернулся к нему: невидимый покров растворялся, открывая одетую в чёрное фигуру, носившую шлем с четырьмя пурпурными линзами подсветки, встроенными в плоскую маску.
Как только термооптический камуфляж распался, этот человек бросился на Дженсена, и над костяшками его пальцев, как выкидной нож, вылетел блеснувший кинжал. Инстинктивно Дженсен взметнул руки, блокировал удар и отвёл его в сторону. Его механические руки столкнулись с глухим лязгом, и кисть Дженсена дёрнулась в сторону; он невольно выстрелил в потолок, но звук выстрела поглотил шум поезда, гремевшего внутри туннеля.
Вагон погрузился во тьму, которую освещали лишь пролетавшие сверху предупредительные огни. Под этими мерцавшими, отрывистыми вспышками света Дженсен и его противник боролись в тесноте. Широкое лезвие клинка с низким свистом разрезало воздух рядом с горлом Дженсена снова и снова. С каждым таким взмахом он пытался отступить, но отступать было некуда. Тогда он перешёл в нападение, ударив противника рукояткой пистолета по шлему. Он разбил один из четверных глаз, и нападавший дёрнулся; Дженсен понял, что эти линзы были подключены через нервную систему напрямую к искусственным глазам, и хотя их потеря была безболезненной, мало кто мог потерять глаз неважно, настоящий или искусственный и хотя бы не вздрогнуть.