С этим все дружно согласились, и только Светлана Николаевна пропустила слова математика мимо ушей и сказала:
А меня заставили вводить антирелигиозное освещение в предмет. Антирелигиозное освещение я ввела, только это выглядит несуразно, как ярлык, приклеенный к шляпе, потому что, с моей точки зрения, к химии уж точно никакого отношения не имеет.
Когда я в шутку заметил, что мы говорим совершенно крамольные вещи, которые, если бы дошли до РОНО, кому-нибудь точно не поздоровилось, Алла Павловна заметила:
А здесь, слава Богу, Эльзы Германовны нет
Любови Ивановне, которая из-за моего ухода расстроилась больше всех, я подарил свою книжечку, что делал редко и только из откровенной симпатии.
Глава 24
Оставаться в школе я не мог, но уехать и появиться дома, когда в школах ещё продолжались уроки, я тоже считал для себя невозможным, потому что пришлось бы объяснять не только матери, но и знакомым, с чего это я приехал прежде, чем закончился учебный год, и не проштрафился ли я в чём-либо
Но я всё чаще думал о доме, и меня стала одолевать тоска, которая съедала душу и угнетала психику. Я страдал от одиночества и от той тоски по любви, которая живёт в нас всегда, но проявляется вдруг с особенной и непонятной силой. Я решил освободиться от груза неудобных и потому лишних для меня здесь связей, в том числе отрешиться от всякой напрягающей мозг работы, ничего не писать, ничего не читать и нагрузить своё тело, которое с точки зрения христианской морали является низшей частью моего существа, хотя другие святые отцы говорят, что человеческое тело, как и душа, суть художественное изделие, физической работой, утомить себя, и я всё чаще думал о той, кто мне на расстоянии оказался 'большим, чем я представлял. Я любил Милу и мысли о ней становились навязчивыми и занимали всё моё сознание. И только один вопрос не давал мне покоя: осталось ли в ней хоть что-то от взаимного чувства ко мне И для сомнений были основания, потому что я не получил ни одного ответа на те, пусть и редкие письма, которые писал ей.
Я оставил записку Толику, в которой врал, что срочно должен уехать, сослался на непредвиденные обстоятельства, которые требуют моего присутствия дома, хотя, если иметь ввиду моё настроение и намерение, наконец определиться в отношениях с той, которую любил, в этом была правда, просто появилась вынужденная необходимость немного задержаться.
На столе вместе с запиской я оставил деньги за проживание вперёд, памятуя о скудном достатке семьи, в доме которой прожил некоторое время
На кирпичном заводе, куда я устроился, любые рабочие руки в связи с текучкой кадров были в дефиците, и я без труда получил общежитие. Комендантша, строгая женщина лет пятидесяти с короткой стрижкой и гребешком в волосах, с отсутствием даже лёгкого намёка на макияж и в совершенно простой одежде в виде черной длинной юбки и синей шерстяной кофты на пуговицах, указала мне на две свободные кровати в просторной, но пустой комнате на четверых: кроме четырёх кроватей с тумбочками, облезлого шкафа, да стола с двумя стульями, больше ничего не было, как и в общежитии Строительно-монтажного управления.
А кто здесь ещё живет? спросил я больше для приличия, чтобы как-то завязать разговор.
Татарин, да хохол, сухо ответила комендантша, и видно было, что она не расположена к разговору. Придут увидишь. И что б мне никаких пьянок и никаких баб, строго заключила она и вышла.
После работы один за другим пришли оба жильца.
Новенький? сказал высокий, сухой и жилистый малый, конопатый, с неприятными чертами лица и беспокойными мышиными глазками. Чтой-то ти на рабочего не схожий Мабуть мамин синочок? Ничого, завтра ти побачиш, почому фунт нашого лиха.
Микола, что ты к человеку цепляешься? осадил Миколу другой жилец, татарин, которого назвала комендантша наряду с хохлом.
Я Сабан, протянул мне руку татарин, белозубо улыбаясь.
Сабан? вырвалось у меня при имени,
которое показалось мне необычным.
Так называли у нас того, кто родился во время пахоты.
Вот ти и пашешь як лошадь и все життя пахать будешь, желчно откликнулся Микола.
Микола иногда мешал украинские слова с русскими и злобствовал без всякой причины. Злобствовал просто по своей мелкой сущности. Я сразу понял, что это дрянь человек, его нужно опасаться и держаться от него подальше.
Ну и злой же ты как собака, лениво сказал Сабан, и это вызвало взрыв агрессии у Миколы.
Що, татарин, давно не били? вспыхнул Микола и уже готов был кинуться на Сабана, но встретился со мной взглядом, обмяк, глаза его потухли, и он остановился, словно споткнулся, и стоял, как вкопанный.
Иди на место! приказал я, и Микола покорно развернулся и пошел к своей кровати. Он сел и оставался в этой позе всё время, пока я говорил с Сабаном, который был сбит с толку моим вдруг изменившимся резким тоном, ничего не понял, но отвечал на простые вопросы как-то насторожённо. Я ругнул себя за неосторожность, которая могла мне навредить, но никак не мог допустить мордобоя в первый же день моего нахождения в общежитии, да и не хотел я, чтобы симпатичного татарина ни с того, ни с сего бил жилистый Микола.