Когда я сказал о моих предположениях капитану, глаза его округлились, и он даже привстал со стула.
Неужели то золото? проговорил он шепотом.
Вряд ли, разочаровал я Темникова. Может быть, это какая-то семейная заначка, припрятанная на черный день ещё до Колчака.
Ну, всё равно, надо доложить генерал-майору.
Подождите. А если там ничего нет, и я ошибаюсь? Сначала нужно проверить.
И то верно, согласился Темников.
Теперь на чердак мы полезли втроем: Капитан Темников, лейтенант и я. Для того чтобы добраться до клада, пришлось разобрать свалку из досок и барахла. Этим занимался лейтенант, а Темников нетерпеливо подгонял его. Сундука в том месте, которое я указал, не оказалось, но вместо него был небольшой завал. Когда место расчистили, сообразили, что настил нечем поднять.
Лейтенант побежал искать инструмент, вернулся с топором. Мы подняли две или три доски и увидели небольшую шкатулку. Открыли, и Темников даже присвистнул, а лейтенант выругался и сказал:
Вот буржуи! Ни себе, ни людям. Полсотни лет лежит без всякой пользы. И на что копили. Тьфу.
Он смачно сплюнул и мне показалось, что в его голосе было больше зависти, чем сожаления.
В шкатулке оказались золотые николаевские империалы, полуимпериалы и золотые червонцы, а также украшения в виде колье, браслетов и перстней. Монеты и драгоценности лежали отдельно, разделённые перегородками.
Не миллион, конечно, но на сумму заметную; украшения старинные и, видно, недешевые, сказал Темников, перебирая содержимое.
Он закрыл шкатулку, взял её под мышку и хотел наконец идти к выходу, но я его остановил. Мне не давало покоя бревно конька крыши. Когда мы проходили под ним, у меня появлялся характерный звон в ушах, который всегда возникал не без причины, заставлял прислушаться и попытаться понять его сигнал.
Товарищ капитан, кажется в этом бревне тоже что-то есть.
А что может быть в бревне? Бревно, оно и есть бревно.
Пусть лейтенант простучит его, сказал я.
Лейтенант недовольно засопел носом, но по приказу капитана придвинул валявшийся в стороне ящик, встал на него и стал стучать по бревну топорищем, переставляя ящик по мере своего продвижения. В одном месте бревно глухо ответило на стук топорища и лейтенант сказал удивлённо:
Товарищ капитан, здесь пустота. Слышите?
И он еще раз постучал по бревну.
Ну и что? сказал Темников. Может быть, дупло какое.
Откуда взяться дуплу, если бревно как новенькое. Небось дубовое, возразил я. Там тайник.
Капитан нехотя согласился обследовать место, где оказалась пустота. Лейтенант притащил из дальнего угла ещё один ящик и взгромоздился на шаткую пирамиду из двух ящиков, чтобы посмотреть на бревно сверху.
Товарищ капитан, воскликнул лейтенант, здесь действительно тайник, только он плотно прикрыт деревянной вставкой по форме бревна. Кабы не знать ни в жисть не заметишь.
Лейтенант выковырял лезвием топора деревянную крышку и достал из полого места свёрток из промасленной бумаги. В свёртке оказалось два хорошо сохранившихся маузера.
Это ещё с гражданской, предположил лейтенант.
Да-а, вы можете! уважительно сказал мне Темников и покачал головой, что значило уважение.
Я устал, у меня появилось вдруг безразличие к тому, что происходило. Я чувствовал, что нуждаюсь в отдыхе, чтобы прийти в себя, и попросил Темникова отвезти меня домой. Темников связался с Управлением и получил добро на то, чтобы меня сегодня больше не беспокоили.
Я вышел из машины подальше от дома, чтобы избежать лишних разговоров, если увидят хозяева или соседи, которые знали, что мы квартируем у Тарьи и Сандара. Толик же в это время ещё находился на работе. Мы с ним вообще виделись не часто: он уходил на работу раньше, чем я в школу, а освобождался я раньше, чем он приходил с работы, но к его приходу я уже шел в театр. В субботу и воскресенье я тоже был занят в театре, так что у нас оставались на общение разве что вечера по понедельникам. «Живём вместе, а почти не видимся», недовольно ворчал Толик, который до поры до времени даже не подозревал о моей параллельной жизни, связанной с экстрасенсорными способностями, а тем более, по воле рока, с КГБ
Глава 22
На следующий день я попросил приехать за мной во второй половине дня, так как не хотел, чтобы меня отпрашивали с уроков. Капитан согласовал вопрос с генералом, и тот не возражал, так что к дому Печокасов мы поехали после первой смены занятий в школе.
Причудливый четырёхэтажный дом Печокасов монументом стоял на углу улиц Орджоникидзе и Чапаева и выделялся необычным цветом серого камня. Дом, хотя и требовал серьёзного ремонта, но сохранил свою архитектурную привлекательность. Настоящий замок в стиле модерн с эркером, округлыми выгнутыми формами и какими-то особенными окнами: прямоугольными, круглыми, разделёнными на сегменты и даже в виде замочных скважин.
Здесь находилась контора акционерного общества и доходный дом. Но здесь же располагались и квартиры самих хозяев, сказал
Темников и добавил: А улицы до 1919 года назывались не Орджоникидзе и Чапаевская, а Надежденская и Тобольская.
Капитан действительно знал историю своего города.